Русский язык - наше все

Мой результат "Теста от ульяновского губернатора" 97 из 116 Пройти тест на грамотность

---

С праздником!

Любите, и берегите своих любимых.

---

Черный король и белая королева

Могут встретиться только в одном случае, и финалом такой встречи непременно станет гибель одного из них.

---

Кто ты? (Письмо звезде от неизвестного друга)

Это был полнейший бред. И в качестве бреда оно здесь.

Здравствуй!
Хотя… Конечно, слова, которыми я хотела бы начать свое письмо к тебе, не «здравствуй», не «привет», а «кто ты?». Ты позволишь мне эту маленькую вольность, а на вопрос можешь даже не отвечать. Потому что если ты ответишь, – это будет уже совсем другая история.
Итак… С чего бы начать? С того, что глаза, по утверждению классика, являются зеркалом души? Не потому ли я с таким болезненным любопытством стремилась заглянуть тебе в глаза? Стремилась, предчувствуя, что ничего в моей жизни этот единственный и не столь уж долгий взгляд не изменит, а только принесет новые раздумья и вопросы, на которые ты, быть может, и не подумаешь отвечать.
Глаза у тебя, конечно, красивые. Я говорила это и не устану повторять. Как будто кроме как твоими глазами в тебе нечем больше восхищаться. Но, видишь ли, я приходила туда не восхищаться. Я приходила понять, и угодила в ловушку собственного нескончаемого любопытства.
Итак, кто же ты, такой сильный, такой циничный и одновременно такой печальный? О чем твоя тоска, решительно и бодро скрываемая? Бодро? Да что я?! Раньше твоя улыбка светила другим так часто, а сейчас ты угрюм, серьезен и неулыбчив. Улыбнись, читая это письмо, иначе однажды ты совсем забудешь, как это делается.
Мне кажется, говоря об улыбках, сносном настроении, терпении и сиянии твоих демонических ярких глаз, я делаю тебе больно. Это вызов, я бросаю его тебе, и я хочу, чтобы ты рассказал мне о себе как можно больше. Я хочу узнать тебя, хочу понять, хочу почувствовать мир таким, каким чувствуешь его ты. Я прошу у тебя слишком многого? Ну, прости и промолчи. А, может быть, все-таки… Все-таки…
То, что я чувствую, я даже од пыткой не посмела бы назвать любовью. Как можно любить «мистера Х», чужака? Правда, если подумать, все вокруг меня чужаки, и только я, одна я – родная. На самом деле это не так, конечно. Есть родные существа. Не так уж много, но все-таки есть. Я не спрашиваю, хочешь ли ты стать одним из них. Это было бы слишком большим нахальством, просто неслыханным нахальством. Поэтому замнем этот вопрос, как будто бы не заданный. То есть, конечно, тебе самому решать…
Чужак. Звучит прямо-таки угрожающе. Если бы ты жил рядом, ходил со мной по одним и тем же улицам, смотрел бы на те же пейзажи, прогуливался бы в том же лесу – что, ты стал бы мне ближе? Я в этом совсем не уверена, знаешь ли. Я думала о том, что значит «близкий человек». Нет, конечно, у тебя очень красивые глаза, но это еще не повод… Нет, не повод.
Себе самой я уже начинаю казаться немного назойливой. Всего лишь слегка, самую малость. Но я, знаешь ли, всегда была терпима к своей собственной особе. Можешь обвинить меня в назойливости, я не обижусь. Но пока этого не произошло, может, я успею сказать тебе кое-что важное… Если вспомню это важное и прочитаю его в своем сердце.
А пока… что ж, можно немало интересного узнать, слушая чужие разговоры. А если плюнуть на все, подойти и поговорить – узнаю ли я больше? Не уверена. Остается только раз за разом спрашивать – кто ты? А ты отвечаешь, конечно. Запарился отвечать, смотрю.
Прости. Да не хочу я о тебе ничего знать. Давай так, чтобы по-честному – ты будешь многозначительно молчать, а я все придумаю сама. О том, какой ты красивый и умный, благородный и терпимый, независимый и добрый. Я придумаю, расскажу тебе, и мы вместе посмеемся.
Нет, правда… Реально миру дела нет до того, кем мы являемся на самом деле. Мы живем выдуманной жизнью, развлекаемся, радуемся чужим радостям. Когда, конечно, отбрасываем свой постоянный эгоизм (опять следовало сказать, – если) и смотрим на мир широко открытыми глазами ребенка.
Я не понимаю, что в тебе меня так сильно привлекло. Что-то было… Что-то блестящее, что-то красивое. Что-то, что без труда способно меня погубить. Но пока этого не произошло – я буду продолжать тебя придумывать. Это же так весело и так забавно – придумывать что-то о человеке, о котором знаешь только самую малость, взгляд глаза в глаза, и стальная молния из твоих глаз, и коричнево-зеленая – из моих.
Вот теперь я сказала тебе все, что хотела. Получилось письмо, как письмо, не в стихах, конечно, куда мне до Татьяны Лариной (ну, или хотя бы Пушкина), да и в любви признаваться человеку, которого едва знаешь и уже начинаешь забывать – каков он в реальности – что это, если не полная глупость? Ну, то есть… это письмо – тоже глупость, конечно, но хотя бы осмысленная, для разнообразия. А знаешь, приятно делать глупости. И приятно, и забавно. У тебя никогда не было такого чувства? Может, попробуешь?
Я сейчас подумала о том, что могу писать это письмо бесконечно. Высказывая предположения, делясь мыслями и словами. Это было бы безопаснее для всех – ты не узнал бы и не понял, а я бы постепенно забыла… Но, боюсь, этого не произойдет, если я хочу поступить честно. Проклятые правила, навязанные мне человеческим обществом! Вообще-то мне наплевать на них, как и тебе, возможно, но тогда почему же я это делаю?
Ага, полезла в дебри психоанализа. Это говорит о том, что пора заканчивать письмо. Вопрос задан и ответа на него не последует. Считай, что он был риторическим. Я же сказала – я сама все придумаю. А ты после этого… Просто попробуй остаться собой, кто бы ты ни был!

---

Я очень навязчивая

Иногда мне кажется, что люди мне нужны больше, чем я людям.

---

Славный такой

Юноша твоей мечты

Ваше имя тебе подойдет... высший вампир, безупречный красавец с аристократичной внешностью

все гадания на aeterna.ru

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Это же гадко, да?

Выдать чужую тайну, даже если узнаешь ее случайно. Рассказать о чьем-то сокровенном... Лезть туда, куда тебя не просят. Это так по-кошачьи...

---

Вчера и сегодня

Вчера был хороший день. веселый и позитивный. А сегодня... Сегодня что-то болит в области сердца. Может быть и правда, что за все нужно платить.

---

Обещала давно, я тормоз, теперь исполняю

Флешмоб
Тому кто оставит коммент, я:
1. Расскажу случайный факт о вас.
2. Скажу, какая песня/фильм ассоциируется у меня с вами.
3. Скажу что-то, что будет иметь смысл только для нас двоих.
4. Расскажу свое первое воспоминание о вас.
5. Спрошу у вас что-то, что всегда хотел знать о вас.
6. Если я это сделаю, вы повесите этот опрос в своем дневнике.

---

Последняя надежда

Рассказ с прошлого сибконовского конкурса. С треском пролетел... Не хочется ничего исправлять, поэтому публикую пока как есть... Может, когда-то...

Женщина сжимает руки в кулаки так, что еще мгновение – и ногти начнут впиваться в ладонь. Но нет, она слишком любит себя, чтобы поранить. Хмуро оглядывает своих советников, спрашивает устало:
- И что, у нас нет совсем никакого выхода?
Советники осторожно переглядываются, как будто то, что они сейчас собираются сказать своей правительнице, обязательно должно ей не понравиться. Ага, значит, все не так безнадежно, как представлялось. Просто вопрос цены... Не будет ли цена чрезмерной? «За мирную жизнь моей страны? Никакая цена не может быть велика!». Отчаянье сменяется раздражением, в голосе – стальные нотки приказа:
- Говорите!
Советники снова переглядываются, обмениваются многозначительными кивками. Наконец один из них начинает говорить. Он говорит осторожно и ласково, словно врач у постели смертельно больного:
- Если послать на границу Черного Барона... Под его командованием войска сделают невозможное... Если бы Вы могли простить его вину и вернуть в столицу...
Правительница слышит его слова, словно сквозь вату. Жар, холод, жар... Если послать на границу опального главнокомандующего... Никто не знает, что он уехал сам, добровольно, не в ссылку. Чтобы вернуть его теперь, нужно что-то большее, чем просто высочайшее прощение. Нужно что-то, что она не готова отдать... «Постой... Не ты ли сейчас думала, что нет слишком высокой цены, чтобы спасти страну?»

Визгливый голос до сих пор звучит в ушах. Ее собственный голос:
- Убирайся! Слышишь меня, Юджин? Убирайся немедленно! Она не желает тебя видеть, и я тоже!
Барон бледнеет, он явно не ожидал подобной реакции, и, слава всем богам, не догадывается об ее истинной причине, предполагая, что, наверное, госпожа не сочла его достойной парой принцессе... Его, лучшего воина королевства? Вот так всегда и бывает, – как биться и побеждать, – всем хорош Черный Барон, а как... Принца найдет для своей малютки... Короткий поклон, угрюмая улыбка на не слишком красивом лице воина:
- Как скажете, госпожа. Передумаете, может... Гонца ко мне отправьте, я с родовых земель никуда не уезжаю... пока.
Это «пока» похоже на попытку неясной угрозы, но госпожа не реагирует, жестом указывая на дверь, в которую барон должен выйти, и он выходит, развернувшись, ничего больше не сказав, удерживая на языке и мольбы и проклятья... Пытаться разговаривать с госпожой, когда она в бешенстве, может только сумасшедший, а он-то, кажется, еще в своем уме. Или уже нет? Любовь любого самого нормального человека сделает сумасшедшим, а уж такая безнадежная любовь...
Барон уехал, как только ему оседлали коня. Не взглянув в последний раз в небесные глаза любимой, не сказав ей «прощай», не коснувшись ее руки... А перед глазами другие глаза – темные, и ее слова, такие безжалостные, о том, что принцесса не любит его, никогда не полюбит... Если бы знать. Если бы только знать! Конечно, госпожа никогда не опустится до лжи, но, быть может, она сама не знает правды?

Правительница задумчиво смотрит на своих советников:
- Иначе никак? Только Черный Барон?
Они пожимают плечами с видимым облегчением: взрыва гнева не последовало. Тот, который говорил, пожимает плечами:
- Кто же сможет, кроме барона Юджина Хелла? Другой надежды у нас все равно нет.
Другой надежды нет. Правительница устало закрывает руками лицо. Переступить через все, что у нее было: через любовь, через гордость... Все это сейчас не важно, важно остановить нашествие, и последняя надежда на благоприятный исход, – если Черный Барон поведет войска. А все остальное сейчас не в счет. Как же глупо и гадко... Уверенный взгляд, решительные слова, руки, нервно теребящие веер:
- Благодарю вас за совет. Я все обдумаю и сообщу о своем решении.
Вызывающая улыбка в ответ на удивленные взгляды советников. Им ничего больше не остается, кроме как поклониться и покинуть тронный зал. Что они и делают, недоуменно переглядываясь. Что там обдумывать? Хотя бы то, что королевское самолюбие и женская гордыня не в силах сдаться сразу же, даже под напором самых неблагоприятных жизненных обстоятельств. Она дождалась, пока советники выйдут за дверь, глядя им вслед уже блестящими от слез глазами, резким движением отбросила потрепанный веер, подняла, было, руки к лицу, да так и остановилась, глядя невидящими глазами одновременно и вдаль, и вглубь себя, шепча с ненавистью (с ненавистью ли?):
- Я ненавижу тебя, Юджин! Я тебя ненавижу!

- Я ненавижу тебя, Юджин! Я тебя ненавижу!
Как хорошо начинался тот день! Турнир, и две прекраснейшие женщины королевства, правительница и ее дочь – такие непохожие, но общая кровь, общая власть, которую одна когда-то отдаст в руки другой... Никто не сомневался, что победителем этого турнира станет Черный Барон, – раз уж он решил принять в нем участие. Прирожденный воитель Юджин Хелл не любит тратить время на развлечения, но не смог устоять перед личной просьбой госпожи – и победил для нее...
Он соскочил с коня, неся черный шлем на сгибе локтя, приблизился к королевской ложе, правительница и ее дочь поднялись навстречу победителю... Темные глаза рыцаря на мгновение встретились с небесными глазами принцессы, но этого мгновения ему хватило, чтобы утонуть, забыть о том, кто он и где... И лишь голос госпожи вернул барона на землю:
- ...были бы очень благодарны, если бы Вы остались с нами на все праздники, но мы не смеем злоупотреблять вашим терпением... – До сих пор Черный Барон всегда находил причину, чтобы отклонить приглашение госпожи, и сегодня она заранее приготовилась к разочарованию. Кровь бросилась в лицо Юджина. Остаться на несколько дней здесь, быть рядом с тем ангелом, чья душа, должно быть, светла, как и ее глаза? Это ли не счастье! Барон склоняется перед госпожой и произносит совсем неожиданное:
- Я с благодарностью принимаю Ваше приглашение, госпожа!
Настает время изумления для дам. Они переглядываются, лучатся удовольствием, такой приятный сюрприз им по вкусу. Госпожа кивает головой, она довольна и не скрывает этого:
- Это прекрасно. Тогда мы устроим сегодня вечером ужин в Вашу честь, барон. Вы придете к нам на ужин?
- Непременно. Как же я могу отказать таким прекрасным хозяйкам?
Как можно быть настолько слепой? Весь вечер не сводить глаз с почетного гостя, сидеть рядом, беседовать (в своих постоянных ратных походах этот воин так и не выучился танцевать), и не видеть, куда направлен его взгляд, на кого он смотрит с тоской и надеждой... Только она одна не видела этого взгляда, такая самоуверенная госпожа, такая счастливая правительница, она ведь и раньше подумывала, что, вдруг... Вдруг – да не вдруг. Да кому ты нужна, гордая, самодовольная, властолюбивая... Вот именно - кому?
Она так и не понимала, что происходит. Мудрая правительница, замечательная мать, она была слепа до той самой минуты, когда Черный Барон явился просить руки принцессы. Она выслушала его, повела плечами, словно раздумывая, и сказала, что спросит дочь. Сказала – и быстро вышла из комнаты, унося с собой боль и ярость обманутой надежды и любви – такой долгой, такой несбыточной, такой невозможной... Неужели женщина не может любить, даже если ей приходится править? И только растерзанный веер, не первый и не последний, был свидетелем ее отчаянного горя.

Они ужинали вдвоем – мать и дочь. Зажженные свечи, серебряная посуда, бокалы, полные красного вина. Незаметные, везде поспевающие слуги, которых можно не видеть: они не предадут, ни одно слово, сказанное здесь, не покинет этой комнаты. Матушка отставила недопитый бокал, вытерла губы салфеткой, и вдруг спросила, в упор взглянув на дочь, сидящую напротив:
- Если он попросит твоей руки, – ты выйдешь за него замуж?
Та вздрогнула и испуганно посмотрела на мать. Не уточнила, кто, вздохнула. Ответила неохотно, как будто ее ответ был известен, и зачем было лишний раз спрашивать:
- Как ты скажешь, матушка.
Всегда так. Опущенные долу глаза, скромная улыбка, тихо, почти шепотом: «Как ты скажешь, матушка!» Что из нее вырастет, такой нерешительной? Кто будет заботиться о стране, когда повелительницы не станет? Может, и правда лучше так? Пусть выйдет замуж за сильного воина и рожает ему детей, а он будет править. Ведь не всем дано... А через себя можно переступить. Ведь можно же? Матушка вздохнула, глядя в испуганные, широко распахнутые глаза дочери:
- Он тебе нравится? Хоть чуть-чуть? Сможешь ты его полюбить?
- Мам, он... Эффектный такой мужчина, и надежный. Многие бы аристократки хотели... Даже если он сейчас не в почете при дворе... – Хитрый взгляд из-под опущенных ресниц. Кажется, малышка не слишком будет расстроена предстоящим браком. Или она не верит, что повелительница выдаст принцессу за Черного Барона? Не верит, что повелительница отдаст Черного Барона кому-то другому? Только она, застенчивая скромница, одна из всего материнского окружения знала, за что прогневалась правительница на своего военачальника. Повелительница вздыхает и произносит смертный приговор себе и своей несбывшийся мечте:
- Я отправлю за Юджином гонца.
Принцесса испуганно вздрогнула и прошептала тихо:
- Может, не надо?
Матушка улыбнулась и ответила тоже тихо:
- Как же быть? Другого выхода у меня просто нет. – И была это уже не злая обреченность загнанного в угол зверя, а вполне обдуманное царственное смирение перед обстоятельствами. Пусть, мол, сейчас все так побудет, а потом мы снова порядок наведем.

Это было страшно – видеть, как матушка рыдает, и не знать, как помочь. Мама ни в чем не винила принцессу, потому что знала, – та не виновата. Не виновата, что иногда сердцу не прикажешь. Поэтому правительница просто сидела в кресле, закрыв глаза руками, и судорожно всхлипывала, повторяя: «Почему? Ну почему?»
Принцесса опустилась на колени рядом с креслом, отвела руки матери от лица. Серьезно сказала:
- Мам, он просто не знает. Если бы он знал, он бы тебя полюбил обязательно! – Столько убежденности в голосе. И в самом деле, как можно не любить ее маму?
- Да не полюбит он меня, маленькая, даже если знать будет. Он тебя любит.
Принцесса задумалась, а потом заявила решительно и серьезно:
- Мам, ну, если это делает тебе больно... Я не хочу больше его видеть... Никогда. Так ему и скажи. Я с ним и слова не скажу, и не взгляну на него. Только ты не плачь, пожалуйста. Я не могу видеть, как ты плачешь!
- И тебе не жаль будет расставаться с таким поклонником? – Нотки удивления в голосе. Принцесса пожала плечами. Она ловила на себе восхищенные взгляды барона Юджина, иногда говорила с ним о каких-нибудь пустяках, прогуливаясь по саду, несколько раз он касался ее руки и отдергивал свою, словно обжегшись... В общем, вел себя, как робкий влюбленный, и в этой роли Черный Барон смотрелся достаточно смешно, чтобы она действительно принимала его всерьез. А еще... Никто, никакой самый замечательный мужчина, не стоит слез ее матери!
- Мама, ну что ты говоришь! Мужчины... Они всегда будут. А ты у меня одна.
- Значит, я скажу ему, чтобы уходил? И ты больше не станешь с ним видеться?
Девушка серьезно кивнула, сжав губы. Потом произнесла тихо:
- Я сделаю, как ты скажешь, матушка.

Барон Юджин Хелл возвращался в столицу, как победитель. Как победитель или как последняя надежда на победу. Та надежда, которую нельзя не оправдать, потому что если ее не станет, – не станет вообще ничего. Барон не показывал обиды на переменчивый нрав госпожи. Какова бы она ни была – она его госпожа, а он – ее слуга. Если понадобится, – он умрет за свою госпожу и за свою страну. Только… Знает ли госпожа, что он готов умереть по одному ее слову?
Они никогда не говорили об этом с госпожой: зачем, все и так должно быть понятно… И просьбу госпожи вернуться в столицу Черный Барон воспринял как приказ: он нужен своей госпоже и своей стране, они призывают его... Он не задержится здесь надолго. Соберет войска, согласует свои планы с наскоро сформированным штабом – а потом нужно будет выдвигаться к границе. Южные соседи становятся все наглее, если не остановить их теперь, скоро можно и вообще не остановить… Но о таком исходе для своей страны Черный Барон даже не думал.
И встреча главнокомандующего, и уход армии стали величественными и торжественными событиями. Встречали Черного Барона госпожа и принцесса, а провожали – госпожа и невеста. Желанная награда за победу, да, Юджин? Он был счастлив, хотя лицо воина, как обычно, не выражало ничего, кроме мрачной сосредоточенности. Но то, что на лице, и то, что в сердце – вовсе не всегда одно и то же. Это прекрасно знали и Черный Барон, и его госпожа.
Не думать. Забыть. Все решено, и обратного пути нет. Даже не смотреть в его сторону… Тем более, что он-то в ее сторону лишний раз не посмотрит. Что ж делать, если сердцем Черного Барона завладели не темные глаза, а небесные? У каждого своя роль в этой пьессе. Барону Юджину Хеллу предстоит повести войско навстречу врагам и победить. Принцессе – стать счастливой супругой, если барон победит, или… Про «или» лучше не думать. А повелительнице пожелать себе ледяной холодности и заботиться о своей стране.

- Мам, как ты думаешь, он победит? – Смотреть в ее распахнутые голубые глаза и лгать невозможно. Повелительница слегка усмехается, – конечно, всего предсказать нельзя, но что-то говорит ей: «Да, твой главнокомандующий сделает все возможное и большую часть не возможного, чтобы вернуться с победой».
- Конечно, дорогая. Как же он может не победить? Ведь от этой войны зависит судьба государтсва.
«И его собственная судьба тоже, а как же».
- Значит, он точно победит? – Требовательно спросила дочь.
- Даже не сомневайся. – Уверенно кивнула мать.
- Тогда нам остается только подождать, когда они вернутся с победой?
- Да. Нам остается только ждать.
Девушка удовлетворенно вздохнула:
- Ну что же… Мы подождем…

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Понеслась

Ну, с богом... Слышишь меня, Локи?

---

Стоит помнить

Что люди - не игрушки, и желание поиграть с ними заканчивается обычно плохо. Но... Честно говоря, иногда, как раз, хочется об этом забыть.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Зачем?

Зачем делать больно тому, кого любишь? Как бы он себя ни вел. Как бы мы себя ни вели... Как угодно... Все равно... Если правда любишь... То зачем?

---

Дорога домой (путь кружной, экскурсионный, или мир не без добрых людей)

Литературный конкурс Сибкона два года назад. Навеяно, конечно же, кое-чьими красивыми глазами... Эх, мужики, что б я без вас делала!

Ветер. Аромат, присущий только этому ветру – свежесть и горькая терпкость полынных полей. Они где-то там, вдалеке, и только ветер приносит сюда воспоминания о том, что есть другие места, другие люди, другие пути… Если бы путник появился сейчас у замка, он увидел бы высокие стены, опущенный мост через ров и маленькую, словно игрушечную, фигурку на башне. Темный штрих, мазок черной краски среди серых стен.
Королева смотрела вдаль, навстречу солнцу и ветру, щуря глаза и вдыхая запахи ветра. Время. Такой ветер всегда приходит в одно время. Приходит звать в дорогу. Она тоже слышит его зов. Безответный зов – она дома, и не собирается в путь. Но это не значит, что королева не чувствует перемены, принесенные ветром. Как быстро идет время. Вот уже и ветер…
Шаги. Королева обернулась, поджидая гостя. Странно, каменные ступени не скрипят, как деревянные, и по ним можно идти совершенно бесшумно, но ее гостя было слышно всегда, где бы он ни шел. Впрочем… Она слегка усмехнулась, зажмуриваясь, как обычно вспоминая о каком-нибудь крохотном недостатке хорошо знакомого и небезразличного ей человека… Он всегда был слегка неуклюжим, и даже здесь, в мире, далеком от реальности…
Гость королевы выбрался на смотровую площадку, осмотрелся, щуря глаза из-за неожиданно яркого солнца, глубоко вдыхая, словно дикий зверь, выпущенный на волю из тесной клетки и до сих пор не вполне поверивший в свою удачу. Женщина наблюдала за ним из-за полуприкрытых ресниц, уже догадываясь, что сейчас произойдет, и понимая, что не найдет силы противоречить… Однако… Этого и не нужно. Пусть. Пусть все будет, как будет.
Мужчина подошел совсем близко к королеве, заглянул ей в глаза и произнес вроде бы просительно, но в месте с тем очень твердо:
- Мне нужно идти.
- Куда? – попыталась она разыграть удивление, но гость не поддержал ее игру. Пояснил спокойно, как маленькому ребенку, никак не желающему понять простую истину:
- Домой. У тебя здесь хорошо… Но пока я здесь, я словно бы и не живу… Я так не привык, так нельзя. Мне правда пора.
Женщина посмотрела в его ясные голубые глаза… Ага, это то самое, что и случается обычно с приходом ветра.
- Думаешь, я буду тебя удерживать? Нет. Ты сам вернешься.
- Почему ты так решила? – вопрос прозвучал вызывающе. Женщина улыбнулась и произнесла тихо, но вместе с тем очень четко:
- Ты не дойдешь. Не найдешь дороги.
Гость некоторое время смотрел на королеву, обдумывая ее аргументы, и не находя достойного ответа, наконец, улыбнулся своей слегка виноватой улыбкой:
- Я попробую. Ты просто не мешай, хорошо?
Женщина гневно тряхнула волосами, словно ее уличили в чем-то неприличном:
- Почему я должна мешать тебе? Ты сам ко мне пришел…
Только не смотреть ему в глаза. Можно посмотреть на солнце, прищурившись. Правда, все равно не поможет.
- Ой ли? Не слишком ли много совпадений, моя королева?
- Не слишком много. Это были всего лишь совпадения, понимаешь?
Совпадения. И глупо думать иначе. Во всяком случае, для него – глупо. И почему люди такие настырные? Сначала они во что бы то ни стало желают узнать истину, а потом начинают жаловаться и скулить, потому что эта истина не пришлась им по вкусу. Обычно-то у истины довольно противный вкус, а уж послевкусие…
- Хорошо, давай вообще не будем об этом говорить. Нас свел случай… - полная иронии улыбка говорит: «не слишком-то я тебе верю, моя королева», - А теперь мне пора идти.
- Иди, раз пора. Я провожу тебя.
- Я буду тебе очень благодарен.
Вот и весь разговор. А о чем им сейчас говорить? Любая тема, затронутая хоть вскользь, хоть со смехом, кажется, будет причинять боль. И так… Сердце болит. Не хотел он уходить. Совсем не хотел. Но на этот раз «надо» оказалось сильнее «хочу». Он хочет жить, это так, хочет любви (никто даже не догадывается, как сильно он хочет любви), понимания, и теперь, уходя от женщины, которая дала ему все это, собрал свою волю в кулак, потому что иначе… Он хочет жить, но он сам будет выбирать, как. Сам решит свою судьбу. Как уж это у него получится.
Сборы получились не слишком долгими. Он переоделся в костюм из черного бархата, тот самый, в котором пришел сюда, дорожную одежду, превращающую его из Гостя в Путника. Взглянул в зеркало. Синеватая глубина отразила то, что увидела: решительность на красивом лице и полные печали голубые глаза. Ну-ну, еще разрыдаться не хватало. Он уже все решил, что же теперь…
Королева уже ждала его. Она тоже надела дорожный костюм, и глядя на нее, путник улыбался поневоле, – до чего же они похожи. Оба любят черный бархат и одеваются в него при малейшей возможности. Черное с серебром – его цвета. Черное с золотом – ее. Да, они похожи… Слишком горды. Можно рыдать, принимая разлуку, но что же поделать… Слишком горды.
- Коней оседлали. Я провожу тебя до развилки.
Это хорошо. Это значит – быстрее. Сил больше нет длить эту пытку. И угораздило же его так привязаться к этому месту и этой женщине… Нет, он никогда не верил в совпадения. Было в их встрече что-то фатальное… Но все-таки, если бы он знал, как будет тяжела разлука… Кажется, сердце выпрыгнет из груди и разорвется надвое. Скорей бы уже в дорогу.
Наверное, они слишком много говорили до сегодняшнего дня. Вот – пришло время разлуки, и стало не о чем сказать. Они ехали молча, – королева впереди, путник – за ней. Он помнил эту дорогу, помнил, как смотрел на замок издалека – зачарованный и полный надежд. Надежды сбылись, может быть, поэтому и чары пропали. И только одна надежда оставила его – быть рядом… Но это была только мысль, слишком бессмысленная для надежды.
- Вот и развилка. Прости, я не дам тебе коня. Там, куда ты рвешься, с конем не пройдешь.
- Я знаю.
- Счастливого пути.
- Спасибо.
Он соскочил с коня и протянул королеве руку. Самым лучшим было бы, конечно, если бы она не заметила этой протянутой руки, и тоски в его глазах. Она могла бы развернуть коня и уехать домой, в свой замок, ведь все прощальные слова были сказаны. Но это, разумеется, было бы слишком просто. Поэтому королева соскочила с коня и обняла его, глядя в глаза, и боясь оторвать взгляд, и понимая, что это мгновение все равно когда-то закончится, как его не дли. Легонько она пригладила его волосы и усмехнулась:
- Что уж теперь. Сюда ты вернуться не сможешь, пока не дойдешь домой. Да ты догадывался, наверное.
- Нет… Но теперь это уже не важно. Я все равно ухожу.
- Иди.
Последнее объятие, и рука слегка задерживается на спине, между лопаток. Он вздрагивает от неожиданного покалывания, но не отстраняется. Это все, чем она может помочь ему сейчас. Королева сделала шаг в сторону и повторила:
- Иди.
Она смотрела вслед, пока фигура путника не исчезла из виду, затянутая плотной дымкой появившегося вдруг тумана. Через некоторое время туман исчезнет, а путник исчезнет еще раньше… Так всегда происходит переход из мира в мир. Женщина устало закрыла лицо руками. Вот и все? Правда, – все?

Рыжеволосый мужчина где-то далеко захохотал, его красивые черты исказились, отдаваясь этому неожиданному веселью, и только глаза смотрели льдисто-мрачно, напоминая, как опасен этот красавчик:
- Теперь без тебя он проживет, в лучшем случае месяц. Не жалко было отпускать?
- Жалко. Может, все обойдется?
- А ты оптимистка, королева. Ты же могла его удержать…
- Птицы не поют в клетке. Он и полюбить-то меня не успел, а если бы еще возненавидел... Нет, все правильно. Пусть прогуляется.
- Но он и в самом деле может умереть… – Такой сочувствующий взгляд, она даже не ожидала… Но все это – ложь, от облика красавчика до сочувствия на его лице. Только дура может попасться в такую простую ловушку. Ну… Вот она и попалась.
- Все мы смертны. Я не собираюсь ему помогать.
- Как знаешь. – Сочувствие на красивом лице сменилось досадой. Значит, что-то пошло не так? Отлично. Королева рассмеялась и прервала контакт.

Путник не оглядывался. Он решил, что оглядываться не стоит. Чувствовал спиной ее взгляд, но упрямо шел вперед – от развилки до перехода в другие миры было совсем не далеко. Беда в том, что он не представлял, в какой мир его может выбросить. Проводники каким-то образом умудрялись находить нужные миры сразу или почти сразу. За себя путник уверен не был. Хотя, сейчас главное – начать путь, а там разберемся, что к чему.
Спина между лопатками чесалась и горела, как после ожога. Но королева, конечно же, к этому не имеет никакого отношения. Женщины всегда говорят только то, что хотят сказать, и при этом умалчивают о многом, что мужчина наверняка бы счел важным… Туман накрыл путника с головой, он не видел дороги, двигался на ощупь. Значит уже скоро. Сейчас… Сейчас…

На первый взгляд, ничего не изменилось. Такой же лужок, только солнце уже клонится к закату. Надо же, как быстро прошел день… Вдалеке лес, а сзади – река. Хорошая такая, спокойная, широкая река… Нет, он явно в другом мире. Теперь бы еще понять, в каком месте здесь находится переход. Он есть, в каждом мире их не по одному, а этому путнику сейчас подойдет любой…
Проводники переходы словно нюхом чуют, разворачиваются к ним лицом и шпарят напрямую, хоть в степи, хоть в лесу, хоть в городе. А он может напрягаться до рези в глазах, все равно ничего не почувствует. Он гость в этом мире, и вынужден отдавать себя на его милость… Ну, ладно, милость так милость – идем по дорожке, реку переплывать не будем – еще чего не хватало. Глядишь, куда-нибудь дорога и приведет.
Путник понимал, что его путешествие может закончиться трагично. Он может заблудиться, заболеть, попасть в ловушку, его могут ранить или убить… Да нет, ничего он не понимал. Слишком не реальным казалось это путешествие между мирами, не жизнью, игрой, где с ним, главным героем, не может случиться ничего по настоящему плохого. Может, потому и от королевы он ушел, что грустным и страшным стало пришедшее неведомым ему путем обещание смерти…
Он шел не слишком быстро и не слишком медленно, задумчиво посматривая по сторонам. Интересно, он сможет почувствовать переход, если окажется к нему совсем близко? Наверное, сможет. Только так можно всю жизнь бродить, проходя мимо своего счастья за километр…
Словно в ответ на его мысли воздух впереди начал сгущаться, принимая форму человеческой фигуры. Путник отшагнул было в сторону, а потом остановился. Стоит ли паниковать раньше времени? Может, это просто мираж, а, может, жители этого мира предпочитают большую часть времени находиться в рассеянном состоянии… Хорошо было бы познакомиться с аборигеном, – может, он знает дорогу к переходу. И хорошо бы аборигены здесь оказались не агрессивными, а то бегает-то он не очень хорошо.
Между тем сотканный из воздуха мираж уже перестал быть таковым. Перед путником стоял мужчина, возраст которого можно было определить между закатом юности и самым началом старости, черты его лица были выразительными, улыбка – приятной и искренней, и он, судя по всему, тоже был любителем черного в одежде, только разбавлял его не серебром, как путник, а красным.
Несколько секунд они пристально разглядывали друг друга, а потом встреченный путником мужчина заговорил:
- Странной же дорогой ты пошел…
- Откуда ты знаешь? – с вызовом бросил путник. Кто же любит, когда указывают? А когда указывать пытается еще и встреченный случайно незнакомец… Было от чего завестись. Незнакомец, впрочем, вызова не принял, и продолжал говорить, все так же спокойно, благожелательно:
- Я знаю, откуда ты идешь, и могу с хорошей долей вероятности предположить, куда. Я вовсе не издеваюсь, не нужно на меня сердится… Просто…Уж поверь мне, ты выбрал не самое лучшее время для путешествия.
Путник вздохнул. Может быть. Даже неудобно как-то перед знатоком. Но…
- Ты правда знаешь, откуда я иду?
- На тебе печать королевы отвергнутого знания. Людей, помеченных такой печатью, меньше, чем пальцев на двух человеческих руках. Сестра… Неохотно берет кого-либо под свою защиту…
Еще бы. Нужно было уйти, чтобы получить ее защиту. Значит… Ладно, теперь уже говорить о чем-то бесполезно. Она сделала то, что посчитала нужным, не спросив, а нужно ли это ему… Впрочем, сколько он помнил, так она поступала всегда и со всеми.
- Она твоя сестра?
- Ну да, я же сказал. А я даже не буду спрашивать, кто она для тебя. Меньше знаешь, – крепче спишь. Но… Я могу спорить на что угодно, что тебе нужна помощь…
- Конечно, нужна, - не стал чиниться путник. – Ты хорошо знаешь этот мир?
- Ну… Это ведь мой мир. Скоро стемнеет, ночь скоротаем в моем замке, а утром я провожу тебя к месту перехода. Заодно и отдохнешь в надежном месте.
- Да не устал я. Там, откуда я пришел, еще и полдень не настал.
- Неволить не буду. Выпьем бутылочку вина, поговорим.
Путник кивнул. Поговорить он всегда был рад. С кем угодно, а уж за бутылочкой вина… Возможно, он рассказал брату королевы много лишнего. Хорошее вино развязало язык, путник забыл об осторожности. Впрочем… Он и так находился во власти нового знакомого, так что терять ему было нечего. Чем больше они говорили, тем большим казалось путнику сходство брата и сестры. Не черты лица, нет, лицо хозяина замка казалось грубоватым, словно у вырубленного из дерева идола, но и очень подвижным, в помощь завораживающе звучащему голосу… Похожи были жесты, манера говорить, какие-то мелкие движения. Потому, должно быть, путник нисколько не удивился, когда изящная рука с перстнями коснулась его волос, погладила шею и плечи. Она тоже… И только голос нового знакомого вывел из наваждения:
- Ты найдешь дорогу. Не сам, так помогут. С такой-то рекомендацией…
Путник судорожно глотнул, ответил на выдохе:
- Надеюсь.
Рука хозяина соскользнула с его шеи, он прошептал, глядя в глаза путника:
- Скоро рассвет. Нам пора в дорогу.
Снова кони. Путник был не слишком хорошим всадником, как и большинство городских жителей. Пока жил у королевы – немного упражнялся в верховой езде, и только. Полученных умений хватало, чтобы не опозориться перед хозяином этого мира, а большего и не требовалось. Конь в переход не пойдет, животные боятся таких мест. И правильно боятся. Переходы между мирами действуют только на людей.
Они ехали часа три. Сначала через поле, потом лесной тропинкой. Внезапно лес раздался, вывел их на огромную поляну, со всех сторон окруженную деревьями. Хозяин мира придержал коня.
- Это здесь. Спешиваешься и идешь… Ну, ты знаешь, как.
- Спасибо за помощь.
- Спасибо не мне говори. Давай, давай, двигай.
Путник кивнул, легко спрыгнул с коня (вот ведь что интересно – всю ночь пили, а ни похмелья, ни усталости он не чувствует), оглянулся на своего провожатого, застывшего в седле, словно памятник самому себе, и пошел прямо, больше не оглядываясь. Как будто такое уже происходило. Запоздало возникла мысль, что этот мужчина мог бы привести его прямо домой… Мог бы, ради сестры… Ну, то есть… Нет, он уж как-нибудь сам. Подумаешь, несколько раз пройти через туман…

И снова лесная тропинка. Как ему уже надоели эти лесные пейзажи. И несет же его все время в чащу… Скорее бы домой попасть… Вся беда в том, что прямой дороги он не знает, а тот, кто провожал его к королеве, похоже, выдал путнику билет в один конец. Жить рядом с этой женщиной вечно, зато жить… Не то, чтобы он поверил, но сомневаться начал, это точно. Во всем начал сомневаться. В себе. В ней. О, а это еще что такое?
Все как в старой русской сказке: дорога, по которой он идет, делится на три, а рядом камень-указатель с надписями стоит. И надписи такие четкие, без труда читаются: «Направо пойдешь – познаешь силу солнца, налево пойдешь – познаешь силу луны, прямо пойдешь – познаешь силу тьмы». Путник ухмыльнулся, не к месту вспомнив старый анекдот: «Прямо пойдешь – о камень ударишься…». Ну, а если серьезно, куда идти-то? Обратно дороги точно нет, значит, три на выбор. Только вот что-то не хочется ему никакую силу познавать… Надо подумать…
- А что тут думать? Иди налево. Все равно они сейчас у Велеса собрались, пьянствуют. Дорогу тебе покажут, а силу… Как-нибудь в другой раз познаешь. Или ты в самом деле за силой пришел, а не забрел случайно, дорогу ища? Ну, чего молчишь, скажи что-нибудь…
Скажи что-нибудь… А он, честное слово, в первый раз волка говорящего видит. Правда, по дороге чего только не насмотришься…
- Ты что, мысли читаешь? – спросил путник ошарашено. Волк коротко взрыкнул, что у него, надо полагать, было аналогом смеха:
- Чего их читать, у тебе же все на лице написано. Иди, тут не заблудишься, дорога приведет куда нужно.
Нужно ли? Путник мало помнил о Велесе, но что не доброе это божество – как-то само собой вспомнилось. И снова волк прочитал его мысли, вот же еще физиономист на его голову:
- Дурного не опасайся, никто здесь тебе вреда не причинит, с твоей-то меткой. А хочешь, я тебя провожу? Все не так тоскливо идти…
- Может, подвезешь еще? – поинтересовался путник насмешливо. Волк резко помотал головой:
- Ну, уж нет. Спутником я тебе буду с радостью, а без ездового животного обойдешься как-нибудь. Чай, не Иваном кличут? – хитро покосился на путника волк. Тот согласно кивнул. Имя у него, можно сказать, исконно русское, но не Иван, нет…
- Вот, - оскалился волк, - тем более не положено. Пойдем потихоньку, дороги здесь не длинные…
Дорога и в самом деле оказалась не длинной. Может быть потому, что таково свойство здешнего мира, может быть, по какой другой причине, но к терему Велеса путник с волком подошли довольно скоро. Большой это был терем и красивый, украшенный резьбой, не землянка какая-нибудь. Даже входить как-то боязно…
- Давай, вон, на крылечко, ну, и дальше там… А я обратно побежал, дела у меня! – волк развернулся и умчался назад с похвальной прытью. Путник пожал плечами. Ничего другого не остается, нужно идти… Все-таки странным путем он идет…
Путник поднялся на крыльцо, прошел через светлые, большие сени, и вошел в горницу. Дальше ему идти не пришлось. Посреди горницы стоял огромный стол, за которым сидело трое мужчин… Все трое будто с картины про богатырей сошли, и друг на друга похожи слегка, только от одного падает серебряная тень, от второго – золотая, а от третьего – черная, как уголь. А в остальном были они на вид обычные славянские воины, вот, собрались пивка попить между делами ратными…
- Здравствуйте, – робко произнес путник, и все трое обернулись на его голос. Некоторое время все действующие лица пристально разглядывали друг друга, наконец, тот, что носил серебряную тень, произнес:
- Гость у меня сегодня… Не простой. Садись с нами, путник, откушай, чем богаты, сбитня испей с дорожки…
- Да я… Я не голоден, честное слово… Мне бы переход…
Хозяин дома (а был этот богатырь с лунной тенью, конечно же, хозяином дома, Велесом) приподнялся, и тень его уже не человеческой, змеиной сделалась:
- Обидеть хочешь, хлебосольство мое отвергнуть? – нахмурил он брови. Два других воина только головой покачали: негоже, де, так хозяину на приглашение отвечать. Путник, боясь разозлить хозяина, присел на скамью рядом с воином, отбрасывающим золотую тень:
- Спасибо, хозяин. Кто же от хлебосольства отказывается… - «в здравом уме да при таком хозяине» дополнил он свои слова мысленно, да глаза опустил, чтобы мысли его никому другому не были видны.
Все-таки слишком много он говорит. Хозяин хлебосольный знай в чару подливает, да слушает внимательно… С другой стороны, как не поговорить с хорошим человеком… Ну, или даже не совсем человеком… Тем более, что обещание проводить до перехода ему Велес дал еще в самом начале застолья. Заснул путник за столом, а проснулся, лежа в незнакомой горнице на полатях. Как тут оказался, когда – ничего не помнил. Но как-то же оказался, значит, мир не без добрых людей.
Что характерно, похмелья опять не было. «Привыкаю, наверное» - подумал путник. Провожал его один Велес, два других воителя с утра пораньше отправились по своим богатырским делам. Был вчера ночью разговор, что все трое хорошо с его королевой знакомы, любят ее и уважают… Надо полагать, есть за что. Например, слабых она в беде не бросает… Даже самых гордых. Да нет, он не слабый, он просто чужак здесь… Не для него эти пути-дорожки.
Снова кони (хорошо хоть, на сером волке ехать не пришлось), ветер в лицо, прощальный взмах Велеса:
- Привет ей передавай, да скажи, чтоб заходила почаще… Иди, иди, легкого тебе пути!

В этот раз пейзаж был помрачнее. И в то же время эта мрачность, угрюмость казалась не настоящей, а словно бы нарисованной, как в диснеевском мультфильме, где в черном замке обитает злая колдунья. Так, и куда здесь идти? Вот уж Велес удружил… Правда, путник подозревал, что один и тот же переход может отправлять разных путешественников в совершенно разные миры, а, значит, его проводник в прошлом мире здесь совершенно не при чем. А пойдет он, наверное, в сторону замка… Сплошная готика, и красиво, хоть тоже совершенно нереально.
Новое действующее лицо появилось после того, как путник сделал пару десятков шагов в выбранном направлении. Это был молодой блондин с фигурой мужественной по самое «не могу» - видимо, не один день провел в качалке. Он был одет в комбинезон защитного цвета, и на этой блеклой зелени ярким пятном выглядела белая повязка с алой монограммой – переплетенные латинские «о» и «п». Появившись, незнакомец принял героическую позу и провозгласил:
- Это запретная территория, и тебе надлежит немедля ее покинуть… - лицо незнакомца вдруг застыло, как будто написанный кем-то для него текст прервался в самом важном месте. Путник, пользуясь паузой, быстро объяснил:
- Да я и не собираюсь здесь оставаться… Мне бы только до перехода добраться.
- Этот мир слишком опасен для большинства путешественников, чтобы мы позволяли им здесь оставаться… - неуверенно продолжил непрошеный гид.
- А чем он так опасен?
- Хозяйка здешняя не любит гостей, и избавляется от них… Иной раз весьма жестоко. – Зловеще произнес незнакомец, пристально глядя куда-то за спину путника. «Влип» - подумал тот обреченно. Покинуть этот мир немедленно, как требует стоящий рядом крепыш, у путника не было никакой возможности. Лицо незнакомца посветлело. Наверное, вспомнил окончание своей речи:
- Обычно здесь не рады гостям… Но у тебя сильная покровительница. Хозяйка замка – легкий кивок в сторону донельзя готичного сооружения, стоящего вдалеке – желает поговорить с тобой.
- Но… Это же далеко…
- Я тебя провожу. Желание хозяйки – закон.
Вот так-то. Путник даже и не пытался спорить, потому как бесполезно. До сих пор встреченные на пути миры были к нему гостеприимны. Может, и здесь обойдется? По крайней мере от него уже не требовали немедленно покинуть этот мрачный мирок. Интересно, что тут за хозяйка? Хотя, все они… Не сахар, надо полагать.
Незнакомец (он ведь даже и не подумал представиться) взял путника за руку, и они стали перемешаться к замку. На самом деле они не двигались, но замок словно скользил к ним навстречу. А что, тоже неплохой способ передвижения, не все же на коне ехать. До замка они добирались не больше десяти минут. Проводник оставил путника у широких дверных створок, произнеся:
- Тебя ждут. Иди.
Опять идти… Да когда же он уже придет? Вопрос риторический. Это уж как получится. Что бы ни говорила его королева, а все же она повысила его шансы найти обратную дорогу. Сильно повысила… Да, и еще… К ней дорогу он хорошо помнит. Только надо сначала домой вернуться…
Хозяйка замка была красива, в меру мрачна и, так же, как ее жилище, не в меру готочна. Одно украшение из человеческих черепов на шее чего стоит… Но и это украшение, и мрачных тонов макияж, и черное платье (ах, эти черные платья) – все это шло ей, делало ее особенной… Особенно особенной. И голос – глубокое контральто, бархатисто-мягкие нотки:
- Вот ты какой… Красивый мальчик. Пришел, конечно, случайно…
- Случайно. Я давно домой… Ну, нельзя так жить! Половина здесь, половина там! Это же с ума сойти... – он говорил торопливо, нервно, глядя в ее полные сочувствия глаза. Странно даже. Такая серьезная дама – и вдруг – сочувствует. Она покачала головой:
- Ты, верно, уже с ума сошел, если ушел после того, как узнал… Узнал же?
Путник кивнул:
- Узнал. Что моя жизнь – в ее руках. Жизнь – пусть. А воля – нет.
- Какой ты смешной. Зачем тебе воля без жизни?
- А жизнь в неволе – зачем? – на самом деле он об этом не думал. Когда уходил, он думал о том, что его посмели в чем-то ограничить, и осознание этого толкало в спину: сделай по своему, докажи всем, что ты можешь… Кому доказывать, зачем… Но вот ушел же, и ничего, жив пока. И даже соскучиться по королеве не успел. Заскучаешь тут, с такими-то приключениями… Хозяйка замка рассмеялась:
- Не будем спорить. Ты же сам знаешь, причиной твоего ухода стало упрямство, а не высокие философские метания. А в женскую нашу подлость зря ты поверил. Если бы она хотела тебя убить, – ты уже был бы мертв. Ее жертвы месяца не выживают…
- Ты шутишь, надеюсь. – путник вымученно улыбнулся. Она покачала головой:
- Конечно, нет. Хочу, чтобы ты знал… Ты же не боишься смерти, ты несвободы боишься. А смерть для тебя… Куда реальнее несвободы.
- Она не может…
- Может, не может… Знаешь, давай так: ты со временем сам во всем происходящем разберешься и поймешь, что я тебе ни в чем не соврала. Здесь человеческая жизнь стоит мало, и ими расшвыриваются направо и налево. Королева отвергнутого знания когда-то очень сильно помогла мне. А я теперь помогу тебе… Раз уж ты ее… - она издала легкий смешок. Ох уж эти женщины!
- И в чем будет заключаться твоя помощь?
- Отправлю тебя домой, напрямую. Надеюсь, ты уже понял, что тебя хорошо защитили… Ее метка помогает тебе перейти в дружественный мир… В общем, вместо серьезного испытания у тебя получается такая приятная прогулка. Так что, хочешь домой, или еще побродишь?
- А когда я вернусь домой, – метка исчезнет?
- А вот на это не надейся. Теперь она навсегда с тобой.
- Еще поброжу… Потом как-нибудь. А теперь – домой.
- Хорошо. Я пока портал настрою, а ты, если хочешь выпей вина. – Хозяйка замка небрежно указала в сторону хрустального графина и стоящих рядом бокалов. Нет, ну нельзя же так, товарищи, ведь и спиться недолго.

Голова просто разваливалась. Вот это похмелье… Пивка бы хлебнуть… Или водички, уж не до жиру! Молодой человек со стоном поднялся с кровати и пошел в ванную. Как это получилось? Ведь здесь он не пил, вроде… Стоп. Здесь. Дома. Взгляд в зеркало… Сегодня не твой день, дружище. Обычно нормального цвета карие глаза приобрели слегка бордовый оттенок. Ох… Да черт с ним, это малая цена за возвращение домой.

Они столкнулись (разумеется, совершенно случайно) у обшарпанного подъезда того дома, где оба частенько бывали в гостях. Она первая протянула руку:
- Здравствуй. Как жизнь?
Жизнь? Он жив, а что еще надо, с такой-то подругой!
- Ничего, живу… Кстати, Велес просил тебе передать… - забормотал он смущенно, отводя глаза от ее пристального взгляда (а она снова смотрела в карие глаза и понимала – не тот цвет, они должны быть голубые… ох, да когда же кончится это наваждение), и снова глядя на нее, «ну, скажи, что мне это не приснилось, или скажи, что приснилось, засмейся»… И она сказала, конечно:
- Да, кстати… С возвращением домой.