Весь мир и новые коньки в придачу
Лилю и ее брата, Вадима, растила мать. Отец оставил их, когда Лиле было восемь лет, а младший брат был двухлетней крохой. Матушка Лили, Ирина Снегова, была женщиной волевой, с тяжелым характером, может быть, поэтому и не складывалось у нее женское счастье. Тем не менее кормила, одевала двоих детей она одна, ни у кого помощи не просила, и вполне со своими материнскими обязанностями справлялась.
читать дальшеНу как, справлялась. Дети не испытывали недостатка ни в еде, ни в хорошей одежде по размеру, ни в игрушках. У них были все необходимые материальные блага. Что же касается сердечного тепла, у матери этого хватало вдосталь только для брата, а про Лилю она хорошо, если вспоминала время от времени.
Возможно, у мамы были причины для подобного отношения. Брат рос слабым, болезненным ребенком и постоянно требовал заботы и присмотра. С Лилей же никогда не было особых проблем: она редко болела, быстро выздоравливала, была в меру общительным, умным и сообразительным ребенком. С учебой у девочки проблем тоже не возникало.
Может быть, если бы в жизни Лили были заметные сложности, мама и обращала бы на нее больше внимания. А так - всегда был брат, которому тепло и внимание были нужнее. Жизнь же девочки складывалась обычно: учеба, школьные приятели, домашние задания, занятия во дворце пионеров в кружке авиамоделистов (Лиля была там единственной девочкой среди мальчишек, может быть поэтому ведущий занятия пожилой инженер хвалил ее ум и сообразительность). С матерью они могли не разговаривать целыми днями, обмениваясь лишь фразами вроде:
- Купи хлеба.
- Хорошо, мам.
- Приготовь что-нибудь на ужин.
- Да, мам.
- Я сегодня буду поздно. Проверь у Вадима уроки.
- Конечно, мам. Я все сделаю.
Конечно, Лиля ни в чем не нуждалась и могла рассчитывать на мамину поддержку. Когда девушка училась в ВУЗе, мама давала ей достаточно карманных денег для того, чтобы, учитывая ее повышенную стипендию, не чувствовать недостатка в деньгах. Когда Лиля сдала экзамены и поступила работать на авиа строительный завод. Очевидно, романтика авиастроительного кружка оставила отпечаток на ее жизни.
Они по-прежнему жили втроем: мама, Лиля и брат. Лиля считалась хорошим инженером, и, как мама, тоже не нуждалась в деньгах, хотя и не унаследовала жесткости и пробивного характера, которым обладала ее мать. Вадим закончил факультет иностранных языков, и со временем стал востребованным переводчиком. Лиля знала, что он пишет что-то в свободное время, но никогда не интересовалась, проза это или стихи, как не интересовалась и содержанием его творений. Для этого у брата всегда была мама.
Все в жизни Лили шло ровно. Не было особенно близких друзей, но было достаточное количество знакомых и приятелей, чтобы не чувствовать себя одинокой. Не было искрометной, сжигающей без остатка любви, но были симпатии, увлечения, легкие, или более долгие, все-таки случались. Однако иногда у Лили было ощущение, как будто она не живет, а только собирается начать жить. Вот и дособиралась. А потом началась эпидемия.
Когда случились первые признаки эпидемии, Лиля долго не могла поверить в происходящее: "Люди мрут от гриппа как мухи? Да ладно..." Оказалось - действительно, смертельный штамм косил людей. Его изучали, пытались синтезировать вакцину, или несколько вариантов вакцины, но проблема в том, что люди умирали быстрее, чем ученые успевали получить хоть какие-то результаты. Те, кто рисковал работать с вирусом, умирали первыми.
Когда стала понятна серьезность ситуации с эпидемией, мама каким-то чудом раздобыла лекарство, которое, как говорили, помогало при гриппе. Или помогало не заболеть при появлении самых первых симптомов. Все трое знали, что у них есть это лекарство. Лиля все еще надеялась, что все обойдется, что ситуация не настолько серьезно, что… Иногда она была ужасающе наивна, хотя уже и не была настолько юна.
В один далеко не прекрасный день Лиля почувствовала себя плохо. Нет, не было ни кашля, ни сопель, просто какое-то першение в горле, жар, как он повышенной температуры. Теперь все уже знали, что чувствовать себя плохо в такое время – это все равно, что получить смертный приговор. Когда Лиля сказала маме, что заболевает, то не услышала ожидаемого: «Не переживай, дорогая, у нас есть лекарство, все будет хорошо…» Стало понятно, что мать не хочет давать ей это лекарство, что бережет его, может быть, на случай болезни брата…
В первый раз Лиля оказалась в ситуации, когда ей отказывали в чем-то важном, имеющем материальное воплощение. Сначала она просто растерялась. Потом обиделась на мать – до злости, до истерики. Потом… Потом поняла, что очень хочет жить. Просто хочет выжить, и у нее есть такая возможность. Когда матери и братане было дома, Лиля нашла припрятанное лекарство и выпила его. Самочувствие почти сразу же пришло в норму. Она так никогда и не узнала, заболевала ли, или дала страху смерти себя обмануть. А потом просто запрещала себе думать об этом.
Потом заболел Вадим. А лекарства уже не было. Лиля не стала скрывать, что выпила лекарство, потому что не считала себя виноватой. Вадим… Брат воспринял новости о том, что обречен, без какой-либо эмоциональной реакции. Слабенький, вечно болеющий, он не был бойцом, как мать и сестра. Если его жизнь не сумели спасти – что ж, так тому и быть. Зато с матерью состоялась грандиозная ссора. Они кричали друг на друга не сдерживая голоса:
- Как ты могла так поступить, никчемная дешевка. Ты даже волоса с головы брата не стоишь!
- Ты никогда меня не любила, только его. Если я была тебе не нужна – сдала бы в детский дом!
- Он умрет из-за тебя.
- Ты меня не жалеешь, а я его – должна?
Они наговорили друг другу много непоправимого, не выбирая слов, изливая друг на друга свою ярость и обиду, бессилие матери против судьбы, ее боль, ведь она не смогла уберечь, защитить сына. И последнее, хлесткое слово, словно пощечина:
- Убийца!
Своими действиями, своим стремлением спастись от смерти Лиля убила собственного брата? Пусть так. Но если выбирать, кому умирать, ей или Вадиму, пусть уж умрет Вадик. В танго со смертью каждый исключительно сам за себя. Мама заболела через два дня после брата. Лиля ухаживала за ними обоими. Смерть пришла быстро. Устроив так, что тела мамы и брата увезла похоронная команда – стоило это немало, Лиля осталась одна. Совсем одна. Только теперь у нее было время подумать, как быть.
Лиля прекрасно понимала, что в одиночку теперь будет не выжить. В городе царила анархия, никто ни за что не отвечал, каждый день – новые смерти, новые трупы. И Лиля решила найти кого-то, с кем радом будет не так страшно. С кем рядом можно будет выжить. С кем рядом можно будет противостоять этому внезапно сошедшему с ума миру. Почему ей казалось, что встреченные в городе люди окажутся именно такими? Почему ожидалось, что ее встретят с пониманием и доброжелательностью? Лиля не могла потом ответить себе на этот вопрос. Но тогда она просто забыла нехитрую истину, что человек человеку волк.
До центра города она добралась без приключений. А там встретила троих парней, то ли уже достаточно хорошо пьяных, то ли под наркотой – Лиля не знала, и ей было все равно. С первого ее шага им навстречу, как она пошли к ней с недобрыми улыбочками, эти их возгласы: «Ух, какая девчонка! Пойдем, красавица, развлечемся…» Разговаривать тут было не о чем, поэтому Лиля развернулась и побежала.
Подавив панику, она высматривала, куда бы нырнуть, чтобы скрыться с поля зрения троих отморозков, надеясь, что тот сворот, который она выберет, окажется сквозным. Лиля не слишком хорошо знала подворотни родного города. Ей оставалось только молиться, чтобы все получилось так, как нужно. Молиться? Лиля не верила, что какие-то слова, пусть даже самые верные и искренние, могут что-то изменить в ее жизни. Никто не поможет ей спасись, только она сама, если не допустит сейчас ошибки.
Судьба нынче не была на ее стороне – Лиля завернула в тупик. Пробежала до бетонного забора и развернулась навстречу преследователям, готовясь достаться им, как минимум, дорого. У нее не было иллюзий, ей не выстоять против троих отморозков, но быть покорной и… Ну нет! И вот тут начало происходить что-то не понятное.
Те трое стояли у поворота в подворотне, спрашивая друг друга:
- А куда она делась-то?
Лилле казалось, что она сейчас стоит под светом прожекторов. Здесь негде было спрятаться, но те трое ее словно не видели… И как будто не могли зайти в тупик. Поозиравшись и переругиваясь на ходу, они ушли обратно, а Лиля на дрожащих ногах съехала на стене, опустившись прямо на землю. Так не бывает. Так просто не бывает. Тихий шорох в стороне заставил ее резко вскочить, и она чуть не упала от слабости в ногах. Незнакомый мужчина, одетый, как на фотографии из модного журнала, улыбался ей странной, недоброй улыбкой, но, к счастью, не делал никаких попыток подойти близко. Его улыбка и отстраненность, как ни странно, немного успокоили Лилю. Она снова выпрямилась, в этот раз держась за бетонную стену.
- Я сейчас уйду. Только отдышусь.
- Можешь не торопиться. Они не вернуться.
В его голосе было что-то завораживающее. Тем не менее Лиля выпрямилась и сделала пару шагов в сторону выхода из тупика.
- Успокойся. Я для тебя не опасен. Хочешь, покажу фокус?
Лиля с любопытством обернулась. На ее губах появилась слабая улыбка:
- Хочу.
Внезапно легкие кеды, в которые была обута Лиля, загорелись. На нее накатило одновременно все: паника при виде огня, боль от ожогов, но остатки здравого смысла говорили, что в первую очередь нужно избавиться от горящей обуви. Она сбросила кеды, беспорядочно лягая воздух. В этот момент все прекратилось. Исчезла боль от ожогов в ногах. Кеды лежали перед Лилей совершенно целые, как будто и не они горели несколько секунд назад. А незнакомец смеялся. Он смеялся!
Лиля никогда не верила в чудеса, но знала, что есть люди, которые умеют, скажем, гипнотизировать других людей. Может быть, этот шутник из таких. Тем не менее, произошедшее ее задело. У встреченного ею здесь человека явно отвратительное чувство юмора. Лиля начала медленно обуваться, бросив хмуро:
- Не смешно.
- Нет, смешно. Что ты искала здесь?
- Не что. Кого.
- Так кого?
- Людей.
- Каких именно людей?
- С которыми можно было бы противостоять всему миру.
- Тебе повезло, малышка, ты встретила такого человека. Но чтобы мы с тобой были друг для друга теми, с кем, как ты сказала, можно противостоять всему миру, ты должна выполнить одну формальность.
- Какую же? – Поинтересовалась Лиля, не скрывая подозрения. Незнакомец ответил ей широкой улыбкой:
- Ты просто должна признать, что отныне твоя жизнь принадлежит мне.
- Что?
- Ну давай, решайся, это же так просто. У тебя все равно больше никого нет.
У нее никого нет. Более того, жизнь, любая человеческая жизнь, сейчас мало что стоит. Что она теряет, поддержав его очередную шутку?
- А знаешь… Человеческая жизнь теперь так мало стоит, что, пожалуй, я могу сделать тебе такой подарок. Отныне моя жизнь принадлежит тебе.
читать дальшеНу как, справлялась. Дети не испытывали недостатка ни в еде, ни в хорошей одежде по размеру, ни в игрушках. У них были все необходимые материальные блага. Что же касается сердечного тепла, у матери этого хватало вдосталь только для брата, а про Лилю она хорошо, если вспоминала время от времени.
Возможно, у мамы были причины для подобного отношения. Брат рос слабым, болезненным ребенком и постоянно требовал заботы и присмотра. С Лилей же никогда не было особых проблем: она редко болела, быстро выздоравливала, была в меру общительным, умным и сообразительным ребенком. С учебой у девочки проблем тоже не возникало.
Может быть, если бы в жизни Лили были заметные сложности, мама и обращала бы на нее больше внимания. А так - всегда был брат, которому тепло и внимание были нужнее. Жизнь же девочки складывалась обычно: учеба, школьные приятели, домашние задания, занятия во дворце пионеров в кружке авиамоделистов (Лиля была там единственной девочкой среди мальчишек, может быть поэтому ведущий занятия пожилой инженер хвалил ее ум и сообразительность). С матерью они могли не разговаривать целыми днями, обмениваясь лишь фразами вроде:
- Купи хлеба.
- Хорошо, мам.
- Приготовь что-нибудь на ужин.
- Да, мам.
- Я сегодня буду поздно. Проверь у Вадима уроки.
- Конечно, мам. Я все сделаю.
Конечно, Лиля ни в чем не нуждалась и могла рассчитывать на мамину поддержку. Когда девушка училась в ВУЗе, мама давала ей достаточно карманных денег для того, чтобы, учитывая ее повышенную стипендию, не чувствовать недостатка в деньгах. Когда Лиля сдала экзамены и поступила работать на авиа строительный завод. Очевидно, романтика авиастроительного кружка оставила отпечаток на ее жизни.
Они по-прежнему жили втроем: мама, Лиля и брат. Лиля считалась хорошим инженером, и, как мама, тоже не нуждалась в деньгах, хотя и не унаследовала жесткости и пробивного характера, которым обладала ее мать. Вадим закончил факультет иностранных языков, и со временем стал востребованным переводчиком. Лиля знала, что он пишет что-то в свободное время, но никогда не интересовалась, проза это или стихи, как не интересовалась и содержанием его творений. Для этого у брата всегда была мама.
Все в жизни Лили шло ровно. Не было особенно близких друзей, но было достаточное количество знакомых и приятелей, чтобы не чувствовать себя одинокой. Не было искрометной, сжигающей без остатка любви, но были симпатии, увлечения, легкие, или более долгие, все-таки случались. Однако иногда у Лили было ощущение, как будто она не живет, а только собирается начать жить. Вот и дособиралась. А потом началась эпидемия.
Когда случились первые признаки эпидемии, Лиля долго не могла поверить в происходящее: "Люди мрут от гриппа как мухи? Да ладно..." Оказалось - действительно, смертельный штамм косил людей. Его изучали, пытались синтезировать вакцину, или несколько вариантов вакцины, но проблема в том, что люди умирали быстрее, чем ученые успевали получить хоть какие-то результаты. Те, кто рисковал работать с вирусом, умирали первыми.
Когда стала понятна серьезность ситуации с эпидемией, мама каким-то чудом раздобыла лекарство, которое, как говорили, помогало при гриппе. Или помогало не заболеть при появлении самых первых симптомов. Все трое знали, что у них есть это лекарство. Лиля все еще надеялась, что все обойдется, что ситуация не настолько серьезно, что… Иногда она была ужасающе наивна, хотя уже и не была настолько юна.
В один далеко не прекрасный день Лиля почувствовала себя плохо. Нет, не было ни кашля, ни сопель, просто какое-то першение в горле, жар, как он повышенной температуры. Теперь все уже знали, что чувствовать себя плохо в такое время – это все равно, что получить смертный приговор. Когда Лиля сказала маме, что заболевает, то не услышала ожидаемого: «Не переживай, дорогая, у нас есть лекарство, все будет хорошо…» Стало понятно, что мать не хочет давать ей это лекарство, что бережет его, может быть, на случай болезни брата…
В первый раз Лиля оказалась в ситуации, когда ей отказывали в чем-то важном, имеющем материальное воплощение. Сначала она просто растерялась. Потом обиделась на мать – до злости, до истерики. Потом… Потом поняла, что очень хочет жить. Просто хочет выжить, и у нее есть такая возможность. Когда матери и братане было дома, Лиля нашла припрятанное лекарство и выпила его. Самочувствие почти сразу же пришло в норму. Она так никогда и не узнала, заболевала ли, или дала страху смерти себя обмануть. А потом просто запрещала себе думать об этом.
Потом заболел Вадим. А лекарства уже не было. Лиля не стала скрывать, что выпила лекарство, потому что не считала себя виноватой. Вадим… Брат воспринял новости о том, что обречен, без какой-либо эмоциональной реакции. Слабенький, вечно болеющий, он не был бойцом, как мать и сестра. Если его жизнь не сумели спасти – что ж, так тому и быть. Зато с матерью состоялась грандиозная ссора. Они кричали друг на друга не сдерживая голоса:
- Как ты могла так поступить, никчемная дешевка. Ты даже волоса с головы брата не стоишь!
- Ты никогда меня не любила, только его. Если я была тебе не нужна – сдала бы в детский дом!
- Он умрет из-за тебя.
- Ты меня не жалеешь, а я его – должна?
Они наговорили друг другу много непоправимого, не выбирая слов, изливая друг на друга свою ярость и обиду, бессилие матери против судьбы, ее боль, ведь она не смогла уберечь, защитить сына. И последнее, хлесткое слово, словно пощечина:
- Убийца!
Своими действиями, своим стремлением спастись от смерти Лиля убила собственного брата? Пусть так. Но если выбирать, кому умирать, ей или Вадиму, пусть уж умрет Вадик. В танго со смертью каждый исключительно сам за себя. Мама заболела через два дня после брата. Лиля ухаживала за ними обоими. Смерть пришла быстро. Устроив так, что тела мамы и брата увезла похоронная команда – стоило это немало, Лиля осталась одна. Совсем одна. Только теперь у нее было время подумать, как быть.
Лиля прекрасно понимала, что в одиночку теперь будет не выжить. В городе царила анархия, никто ни за что не отвечал, каждый день – новые смерти, новые трупы. И Лиля решила найти кого-то, с кем радом будет не так страшно. С кем рядом можно будет выжить. С кем рядом можно будет противостоять этому внезапно сошедшему с ума миру. Почему ей казалось, что встреченные в городе люди окажутся именно такими? Почему ожидалось, что ее встретят с пониманием и доброжелательностью? Лиля не могла потом ответить себе на этот вопрос. Но тогда она просто забыла нехитрую истину, что человек человеку волк.
До центра города она добралась без приключений. А там встретила троих парней, то ли уже достаточно хорошо пьяных, то ли под наркотой – Лиля не знала, и ей было все равно. С первого ее шага им навстречу, как она пошли к ней с недобрыми улыбочками, эти их возгласы: «Ух, какая девчонка! Пойдем, красавица, развлечемся…» Разговаривать тут было не о чем, поэтому Лиля развернулась и побежала.
Подавив панику, она высматривала, куда бы нырнуть, чтобы скрыться с поля зрения троих отморозков, надеясь, что тот сворот, который она выберет, окажется сквозным. Лиля не слишком хорошо знала подворотни родного города. Ей оставалось только молиться, чтобы все получилось так, как нужно. Молиться? Лиля не верила, что какие-то слова, пусть даже самые верные и искренние, могут что-то изменить в ее жизни. Никто не поможет ей спасись, только она сама, если не допустит сейчас ошибки.
Судьба нынче не была на ее стороне – Лиля завернула в тупик. Пробежала до бетонного забора и развернулась навстречу преследователям, готовясь достаться им, как минимум, дорого. У нее не было иллюзий, ей не выстоять против троих отморозков, но быть покорной и… Ну нет! И вот тут начало происходить что-то не понятное.
Те трое стояли у поворота в подворотне, спрашивая друг друга:
- А куда она делась-то?
Лилле казалось, что она сейчас стоит под светом прожекторов. Здесь негде было спрятаться, но те трое ее словно не видели… И как будто не могли зайти в тупик. Поозиравшись и переругиваясь на ходу, они ушли обратно, а Лиля на дрожащих ногах съехала на стене, опустившись прямо на землю. Так не бывает. Так просто не бывает. Тихий шорох в стороне заставил ее резко вскочить, и она чуть не упала от слабости в ногах. Незнакомый мужчина, одетый, как на фотографии из модного журнала, улыбался ей странной, недоброй улыбкой, но, к счастью, не делал никаких попыток подойти близко. Его улыбка и отстраненность, как ни странно, немного успокоили Лилю. Она снова выпрямилась, в этот раз держась за бетонную стену.
- Я сейчас уйду. Только отдышусь.
- Можешь не торопиться. Они не вернуться.
В его голосе было что-то завораживающее. Тем не менее Лиля выпрямилась и сделала пару шагов в сторону выхода из тупика.
- Успокойся. Я для тебя не опасен. Хочешь, покажу фокус?
Лиля с любопытством обернулась. На ее губах появилась слабая улыбка:
- Хочу.
Внезапно легкие кеды, в которые была обута Лиля, загорелись. На нее накатило одновременно все: паника при виде огня, боль от ожогов, но остатки здравого смысла говорили, что в первую очередь нужно избавиться от горящей обуви. Она сбросила кеды, беспорядочно лягая воздух. В этот момент все прекратилось. Исчезла боль от ожогов в ногах. Кеды лежали перед Лилей совершенно целые, как будто и не они горели несколько секунд назад. А незнакомец смеялся. Он смеялся!
Лиля никогда не верила в чудеса, но знала, что есть люди, которые умеют, скажем, гипнотизировать других людей. Может быть, этот шутник из таких. Тем не менее, произошедшее ее задело. У встреченного ею здесь человека явно отвратительное чувство юмора. Лиля начала медленно обуваться, бросив хмуро:
- Не смешно.
- Нет, смешно. Что ты искала здесь?
- Не что. Кого.
- Так кого?
- Людей.
- Каких именно людей?
- С которыми можно было бы противостоять всему миру.
- Тебе повезло, малышка, ты встретила такого человека. Но чтобы мы с тобой были друг для друга теми, с кем, как ты сказала, можно противостоять всему миру, ты должна выполнить одну формальность.
- Какую же? – Поинтересовалась Лиля, не скрывая подозрения. Незнакомец ответил ей широкой улыбкой:
- Ты просто должна признать, что отныне твоя жизнь принадлежит мне.
- Что?
- Ну давай, решайся, это же так просто. У тебя все равно больше никого нет.
У нее никого нет. Более того, жизнь, любая человеческая жизнь, сейчас мало что стоит. Что она теряет, поддержав его очередную шутку?
- А знаешь… Человеческая жизнь теперь так мало стоит, что, пожалуй, я могу сделать тебе такой подарок. Отныне моя жизнь принадлежит тебе.
@темы: игры