Весь мир и новые коньки в придачу
13В следующий раз, когда я встретился с Сержем, он был закован в цепи, и заперт в темнице. Его одежда была разорвана, но прическа казалась по-прежнему идеальной, и на губах по-прежнему была улыбка. Его взгляд смело встретился с моим, он ответил шутовской поклон, низкий настолько, насколько позволяли цепи:
- Не знаю, как ты это сделал, король, но в любом случае - я проиграл.
- Я знаю. Ты забыл, что я не только король, но и маг. А теперь скажи мне, кто тебя послал. Джареф? Джареф велел тебе меня убить?
- Зачем об этом говорить, король? Зачем? Тебе лучше убить меня. Я ничего не скажу.
- Ну что же, поговорим по-другому. Рано или поздно ты расскажешь мне все.
Я уселся на каменную скамью неподалеку и кивнул палачу:
- Приступай.
Никогда бы не подумал, что человек может вынести все это. Мои палачи испробовали на Серже все свое искусство, но мы не услышали ни того, чего стремился услышать я, ни просьбы о пощаде. Я и не пощадил бы его. Я никогда не щадил своих врагов.
Когда палач закончил свое дело, я поднял меч и спросил его:
- Так тебя послал Джареф?
На его лице, изможденном пытками, на его искусанных в кровь губах появилась пародия на улыбку:
- А что я получу за это?
- Быструю смерть. Это было только начало пыток. Этот меч прекратит твои мучения одним ударом.
Он посмотрел на меч. Это был Повелитель, но руны его сегодня сверкают так, как раньше не сверкали никогда, и он воскликнул испуганно:
- Ты нашел меч? Джареф сказал, что тебе никогда до него не добраться. Старый грот у Бешенной он завалил камнями.
- Да? Спасибо за сведенья. За них ты получишь награду.
- Я благодарю тебя.
Его глаза блеснули, в последний раз встретившись с моими, и я добавил, опуская меч:
- Быструю смерть.
Меч опустился, его голова покатилась по каменному полу. Я усмехнулся и, взяв кусок ткани, стал вытирать меч. Итак. Брат Грома в старом гроте у Бешеной. Сложновато будет его достать, но я это сумею. И тогда, с его помощью, можно попробовать найти жезл. Плохо, что Джареф доверил Сержу тайну меча. Очень плохо. Для Джарефа.
Бешенная - небольшая, но очень бурная речка, которая весной превращается в полноводный, бесящийся и гремящий камнями поток. Я решил, что не стоит откладывать поиски, сообщил своим командующим, что на время оставляю их без моего мудрого руководства. Со мной отправятся только два кентавра, единорог и Пиоло.
Наибольшую потерю для моих военачальников представлял Пиоло, он - отличный воин и мог и кое-чему научить, даже полезному. Серж будет похоронен без отпевания, а мы в это время уже отправимся в путь. Пиоло был просто счастлив оставить мои войска на некоторое время. Мои военачальники чрезмерно загрузили его работой. Ну, ничего, все, в конечном итоге, идет к лучшему. Моя армия, когда придет время выступать, будет великолепно вымуштрована.
Меня не спрашивали о маршруте. Все удовольствовались моими словами о том, что мы отправляемся к Бешенной, исследовать старый, заваленный камнями грот. Воображаю себе, как хорошо Джареф его завалил. Иногда мое воображение приносит мне сплошные неприятности. Но в этот раз я ожидал всего худшего, поэтому и не удивился, когда увидел, что нас ожидает.
Если бы я не знал, что здесь когда-то был грот, то у меня бы ни в коем случае не зародилось на этот счет подозрения. Камней было навалено с верхом. Этакая каменная горка. Могильный курган. Когда я сообщил своим спутникам о том, что это и есть тот самый грот, который просто немножко камешками завалило, я думал, они умрут от смеха. Ну, еще бы, ведь этот завал нам придется разбирать вручную.
Три дня мы вкалывали, как чернорабочие, с перерывами на еду и короткий сон. Вот тут-то и пригодились копыта трех моих спутников. Все время, пока мы откапывали грот, гепард и сокол охраняли место наших разработок, потому что, как бы я ни был беспечен, но я знаю, что здесь скоро может стать опасно. Если только Джареф узнает, что я убил посланного им убийцу - он наверняка сменит выжидательную позицию на наступление.
Наконец, мы с Пиоло откатили последний камень, и я было рванулся в грот. Пиоло сжал мою руку и решительно произнес:
- Один ты туда не пойдешь. Хватит нам уже экспериментов.
- Хорошо. Пойдем. Ждите нас здесь. - Сказал я остальным, но на сокола и гепарда мои слова не произвели должного впечатления. Они были моими телохранителями, и сопровождали в опасностях, хотел я того или нет.
Итак, мы углубились в грот. Сюрпризов здесь не было, и быть не могло. Если уж человек проделал такую громадную работу, то он, тем самым, заслуживает приза. И приз был. В самом конце грота, у стены, в своих сверкающих ножнах стоял Брат Грома. Я коснулся рукояти меча и вытащил меч из ножен. Руны вспыхнули ярким пламенем. Я нашел свой меч, и Пиоло склонил передо мной голову, понимая, какой удачный сегодня день.
В тот же день, едва мы только вернулись во дворец (собственно, дорога в одну сторону занимала примерно часов пять, не меньше), я отдал Пиоло Повелителя. И тот, так ни опасался за свои нежные крылышки, решил сражаться этим великим мечом своего отца.
Да, кроме всего этого, со мной произошло еще одно приключение у грота, неподалеку от Бешенной. Никто из моих друзей, кроме золотого сокола и золотого гепарда не знал об этом, а они не умеют говорить. Сейчас я могу рассказать обо всем спокойно, а тогда. Если бы не Брат Грома, я вряд ли бы мог вообще рассказывать вам историю своих похождений. Итак, я наслаждался обществом любимых зверей и любимого меча, наконец-то вернувшегося ко мне.
Может, я чересчур увлекся мечом, я хотел вспомнить каждый выступ на рукояти, каждую щербинку на лезвии, каждую руну, который наносил на меч собственноручно. Именно в этот момент мой гепард отскочил с тропинки. Раньше никогда не бывало, чтобы он струсил, и я рванулся вперед. Черт возьми, это был огромный тигр. Огромный золотой тигр.
Его движения были молниеносны, а эти прыжки, каждый длиной метров по двадцать! Черт возьми, было из-за чего испугаться гепарду. Впрочем, он тут же оправился от испуга и стал рядом со мной, грозно рыча. Над моей головой завис сокол и разразился боевым клекотом. Мои телохранители были со мной, и я рассмеялся. Возможно, тигр справился бы со мной, если бы был один я, но теперь у него нет никакого шанса.
Я рассмеялся и поднял меч. Ну, чего же ты ждешь, золотой хищник? Это с чего же он напал на человека? Почему? Он не мог быть голоден, потому что в местных лесах полно дичи. И потом, я никогда не слышал, чтобы тигры были такого цвета. Значит, это не тигр? Или не совсем тигр? Я даже в мыслях боялся произнести свое предположение, потому что, если оно верно - мне попался могучий противник, которого не остановит ничего, кроме смерти. Смерти или серебра.
Прыжок тигра был недостаточно быстр и недостаточно точен. Его коготь царапнул меня по руке, и я едва не выронил меч. Но вторая лапа тигра, ударив в живот, коснулась моего широкого пояса с накладными пластинками из серебра. Вот тут-то он взвыл. Я сжал зубы, раненая рука словно огнем горела, и было чертовски трудно поднять меч. Я взмахнул мечом, но тигр отскочил и скрылся в зарослях так же неожиданно, как и появился.
Я перевязал руку и позвал своих зверей. Мои друзья об этом происшествии не узнают. Если бы я только предполагал, какое предложение получит эта история, я бы, пожалуй, попытался догнать и прикончить этого тигра, когда это еще было возможно. Потому что в дальнейшем моя жизнь сделала резкий поворот.
Я был спокоен и уверен в себе, пока, через три дня, проснувшись, не почувствовал себя отвратительно. Царапина, которой я был обязан оборотню, воспалилась и жутко болела. Я попытался подняться, и вновь со стоном плюхнулся на кровать. Каждое движение причиняло мне ужасную боль. Черт возьми, у меня война, а я не могу ничего сделать! Глупее положения придумать было нельзя.
С каждым днем становилось все хуже и хуже. Я подозревал о причине моей болезни, но что могут дать подозрения? Я знал только, что жизнь моя в опасности, а, быть может, мне грозит что-то худшее, чем смерть. Я начал понемногу впадать в уныние от безнадежности моего положения, и, если бы не Пиоло, не знаю, чем бы все закончилось.
Однажды мой темный друг зашел ко мне. По его словам, выглядел я отрицательно, сразу же подурнел настолько, что он с трудом узнал меня. Конечно, я думаю, болезнь не красит, но все равно он немного преувеличил. Я не сомневаюсь, что я всегда - прелесть.
- По-моему, друг, ты залежался. Хватит. Выпей это и поднимайся.
Я принял из рук Пиоло бокал, но пить находящуюся в нем жидкость не торопился. Судите сами, - эта штука была мерзко-болотного цвета и с отвратительным запахом. Если уж мои друзья решили быстро покончить с моими мученьями, то разумнее было бы меня зарезать.
- Что это?
- Это отвар из трав.
- А могу я узнать, что ты туда положил?
Пиоло нежно улыбнулся и ответил:
- Пожалуйста, если ты хочешь, - я скажу. Тут немного офигень-травы, дурень-корня, цветов забвения, кошачьего мява и чуть-чуть бурого мурла.
Я чуть не взвыл. Такая комбинация действительно обещала смерть, причем не скорую и безболезненную, а смерть от коликов.
- Вы что, задумали меня убить? Ты лучше удуши меня.
- Но в твоих травниках написано, что именно такая смесь помогает при ранах, нанесенных оборотнями. - Ляпнул Пиоло хладнокровно. Я посмотрел на него долгим, немигающим взглядом удава:
- Откуда ты знаешь про оборотня?
- От тебя. Я как-то пролетал мимо твоего окна, совершенно случайно, как ты понимаешь, а ты бредил. Я все слышал. Ты бы еще дольше скрывал, с кем сцепился, может, и превратился бы в оборотня.
- Да брось ты. Он меня не укусил, а поцарапал.
- Пей, я сказал. Я никому не говорил, что с тобой приключилось, не хочу их пугать. Ты, Антей, если еще что-нибудь такое, фатальное, будешь от нас скрывать - точно кандидат в трупятину.
- Я и так уже кандидат в трупятину. Я умру от одной мысли, что мне нужно выпить этот отвар.
- Ну и умирай. Только сначала выпей.
- Выпью, выпью.
Я выпил отвар. Тотчас же голова моя поехала в одну сторону, тело - в другую, и я не понял, как отключился.
Король умирал. Принц сидел у его ног и не мог оторвать глаз от отца. Казалось, то, что произошло на охоте - обычный случай, которых бывает немало. Оба, и король, и его сын, были отмечены многими шрамами былых сражений. Тогда король получил просто несколько царапин, и не обратил на них особого внимания, мол, заживут в неделю. А теперь король лежал на смертном одре. Антей помнил, как все это произошло.
Они неслись за златорогим оленем. Пол года лесники и егеря королевства выслеживали этого чрезвычайно редкого зверя. Вообще все звери, в чьем окрасе присутствует золото, в стране Цветов считались особенными. Да и не только в стране Цветов, пожалуй. И вот, златорогий олень обнаружен. Его осталось только загнать. Отец и сын неслись на своих резвых конях впереди, бок о бок, в предвкушении добычи. На повороте Антей отстал, и это, возможно, решило его судьбу, и судьбу его отца.
Зверь, выскочивший на дорогу. Оцарапал когтями спину и плечи короля. Царапины были поверхностными, и Его Величество почти совсем не обратил на них внимания. Он только возмутился тем, что дикие звери совсем обнаглели, бросаются на людей. Более того, на королей бросаются. Еще король посетовал по поводу разорванного костюма, мол, так жаль, это был очень удобный охотничий костюм.
Король первый пришпорил коня, и они снова понеслись вперед, чтобы наверстать упущенное время. Они догнали оленя, хоть кони уже почти выбились из сил. Антей выстрелил из арбалета, и его единственный выстрел стал финальным для охоты. Олень дернулся и медленно повалился на бок. Стрелял принц отменно, что и говорить. Он с радостным возгласом соскочил с коня и помчался к оленю. Обернулся, как будто для того, чтобы увидеть, как его отец, тяжело дыша и кусая губы, чтобы не застонать, медленно сползает с коня.
Король так и не поправился. Дело даже не в том, что причиной его смерти стали какие-то царапины, а в том, что, Антей это вспомнил только теперь, пересек их дорогу и ранил отца золотой тигр.
14Я застонал. И, наверное, меня разбудил мой собственный стон. Я попытался приподняться и, как не странно, тело меня послушалось. Боль исчезла, осталась лишь странная слабость, с которой мне еще предстояло бороться. Значит, средство Пиоло помогло. Он нашел рецепт целительного зелья в одной из моих колдовских книг. Нашел, потому что знал, что искать. И еще, память о гибели моего отца открылась, когда я сам был на краю гибели.
Я с трудом оделся и подошел к зеркалу. Да, сегодня я красотой не блистал, но это еще ничего не значит. Главное - я жив. Будем продолжать войну против Джарефа, а заодно учтем, что в нашу свару затесались силы, имеющие что-то против нашей семьи. Нападение тигра-оборотня наверняка не было случайностью. Но теперь, когда я нашел Брата Грома, все будет по-другому. Правда, я пока еще и не подозревал, насколько по-другому все это будет.
Первым делом я пошел в библиотеку. Не знаю, что я хотел там найти, может быть, просто хотел загрузить мозги работой, чтобы не работало тело. Для ратной работы я был еще слишком слаб. Надо сказать, три дня, проведенные в библиотеке, не дали мне ничего особенно важного, что можно было бы применить, скажем, против Джарефа и других возможных врагов. Вся магия упиралась в жезл, а жезл был черт знает где. Вот только найти бы еще того черта, который обладает таким редкостным знанием.
Был приятный солнечный день, я сидел в библиотеке и тяжело переживал отсутствие жезла, когда увидел взмывающего к окну Пиоло. На лице его - приятная улыбка:
- Антей, ты знаешь, на нас, кажется, наслали черную рать. Так что собирайся. Будем защищаться. И не забудь прихватить Брата Грома.
Ну еще бы. Повелитель уже трепетал в руках Пиоло. Но чтобы против нас посмели послать черную рать? Для этого нужно быть искусным магом и безжалостным человеком. Я обладал такими качествами, но кто еще мог обладать ими? Джареф? Проклятый блондинчик, все и всегда упирается в него! Ну и сколько, скажите на милость, это будет продолжаться?
Единорог казался немного взволнованным, но не испуганным. Черная рать - войско призраков, специальными заклинаниями разбуженное от вечного сна. Возможно, единорог уже встречался с чем-то подобным. И я, кажется, встречался. И остался в живых. Так почему бы мне и еще раз не выжить для разнообразия?
Мы с Пиоло ехали впереди войска на кентаврах. Два рунных меча и серебряные клинки у половины войска, - по-моему, сегодня черная рать может не оправдать доверия пославшего ее колдуна. С другой стороны, меня уже достало бездействие, а сражение - хоть какое-то развлечение. Лишь бы не слишком часто на мою голову падали такие развлечения.
Бой мы приняли у беломраморных стен какого-то древнего, давно уже заброшенного святилища. Впереди все было черно от чудовищных ратей. Хорошо, что мои люди были мне преданы и доверяли во всем. Если бы войско испугалось и побежало, без сомнения, поражение стало бы нашим уделом. Сверкнули наши с Пиоло мечи, блеснула молния, я усмехнулся и выкрикнул что-то оскорбительное в лицо бросившемуся на меня мертвецу (если этот черепок с диким, перекошенным оскалом можно назвать лицом). Мертвец (теперь уже - дважды мертвец) не остановился вовремя, и еще несколько шагов пролетел по инерции, разрубленный надвое.
Рядом со мной яростно бился Пиоло, не теряли времени кентавры и единорог. Мои воины, увидев, что и мертвеца вполне можно второй раз убить, подбодрились и втянулись в сражение. Единственное, чего мне было жаль - белое строение за спинами воинства мертвецов. Я почему-то был уверен, что оно не выдержит отступления этого воинства.
Бой разгорался. Черные ратники казались вездесущими, и приходилось прикладывать просто титанические усилия для того, чтобы расправиться с каждым отдельным мертвецом. Я рванулся к одной из черных теней, уже из последних, разрубил ее надвое, повернулся к следующему противнику - серому полуплотному призраку, и тут мне на голову упало что-то большое и тяжелое. Я успел подумать: неужели такими тяжелыми теперь стали мертвецы? А потом я рухнул на землю, потеряв сознание.
Пришел я в себя, лежа на полянке неподалеку от останков того белокаменного здания... Осталось от него не слишком много. Пожалуй, мне еще повезло, что мне на голову упал не очень большой кусок мрамора. Привел меня в себя, кажется, запах цветов. Они пахли как-то чрезмерно резко и приторно, и этот запах мне совершенно не понравился. Я приподнялся на локте и спросил сидящего рядом Пиоло:
- Ну, как наши успехи?
Он усмехнулся добродушно:
- Кто сказал тебе, что ты сможешь обеспечить победу. Стоя под стенами рушащегося строения? Без тебя нам было тяжеловато.
- Но мы победили?
- В этом можешь не сомневаться. Стали бы мы вытаскивать тебя из-под обломков, не победив!
- Да, это был такой добрый день!
Я остановился, меня поразила реакция Пиоло на эту невинную фразу. Он казался испуганным и одновременно - радостным. Я осторожно поинтересовался:
- Я что-то не так сказал?
- Да нет, все так, можешь мне поверить. В давние времена это была твоя коронная фраза, но за все наше совместное путешествие ты ни разу не произносил этих слов.
- Да уж.
Я сразу понял, что это могло означать. Чтобы полностью вернуть мне память, недостаточно было магии прекрасной Янри, нужен был еще хороший удар по голове, чтобы мозги, перевернувшиеся за время путешествий между мирами, встали на место. Стоило. Конечно, немного полежать среди обломков, чтобы, наконец, вспомнить все. Теперь осталось только найти жезл. Если не ошибаюсь, ждать уже не долго. А потом - берегись, Джареф!
Мы возвращались победителями. Единорог взглянул на меня своими проницательными глазами и заметил:
"Ты какой-то новый".
- Ко мне вернулась память.
"Вся?"
- Теперь уже да. Скоро мы выступим против Джарефа.
"Чего мы ждем? Армия практически готова".
- Я верну мой жезл, и мы откуем рунное оружие их серебра.
"У тебя не найдется столько серебра, Антей, твои войска очень многочисленны".
- Есть серебряные шахты на краю моего государства. Гномам Джареф тоже досадил, и сильно.
"Ты все рассчитал, Антей".
- Не забывай, я все-таки король.
"Трудно было бы об этом забыть".
Вечером мы праздновали победу. А ночью я получил ответ на давно мучивший вопрос.
Это были подземные ходы. Целая сеть подземных ходов под дворцом повелителей государства Цветов. Астральный двойник колдуна осторожно шел по коридору, обходя спрятанные ловушки и указывая на них истинному колдуну. Ловушки были чудом механики, но такие могли быть в любом более или менее древнем подвале. Они не были сколько-нибудь сложны для понимания, в них просто не нужно было попадаться.
Здесь были казематы с цепями и пыточными устройствами, а чуть дальше - винные погреба с отличными, веками выдержанными цветочными винами. За такие вина главы других государств заплатили бы золотом, и заплатили немало. Но двойник мага не остановился ни подле одной из этих дверей. Его путь тыл дальше, еще дальше.
Он остановился у каменной ограды и поднял руку. Колдун тут же увидел замурованную дверь, и за ней - огромный змей, поставленный стражем, чтобы остановить любого, кто бы ни появился здесь. Таких чудовищ здесь было несколько. Они не приемлют исключений, и люди, все до одного - их враги.
Но, там, дальше, на золотом треножнике стояла золотая, с рубинами, шкатулка. Она была закрыта, но свет и сила лежащего в ней предмета были так сильны, что она ни была в состоянии их скрыть. Там, уютно устроившись на красном бархате, лежал, ожидая возвращения своего хозяина, жезл маги. В умелых руках - опасное и безотказное оружие.
Во сне я увидел все, что мне было нужно. Мой жезл все время был в пределах моей досягаемости, только я этого не помнил. Я сам спрятал его там. Как я сказал бы раньше: "Ну, такой добрый день!". Однако, хорошо это или плохо, но жезл нужно вернуть. Впрочем, не думаю, что это будет особенно сложно. Расположение ловушек я помню, возьму с собой меч и Посох Сна, чтобы усыпить змей, а на обратной дороге прихвачу пару бутылочек столетнего вина, чтобы отпраздновать очередную победу. Ибо находка, я думаю, стоила самой блистательной победы.
Я решил пока не сообщать о своих планах, просто прихватил Посох Сна и отправился в подвал. У какого-то моего предка, наверное, от обилия выдержанных вин крыша поехала, и он наставил массу ловушек, чтобы никто не мог пробраться к винным погребам. Как же иначе можно объяснить такое обилие механической смерти в безобидном, на первый взгляд, подвале?
Конечно, история умалчивает о том, что случилось с этим моим двинутым предком, но я предполагаю, что, однажды, в один из бурных вечеров, когда вино уже кончилось, а крыша съехала еще не окончательно, он ушел за вином и не заметил одной из ловушек. Милая теория, не так ли?
Если бы я не был королем, наверное, я был бы взломщиком. Дверь в помещение, где хранился мой жезл, была великолепно замурована. Собственно, я не помню, кто клал эту стену. Если я, то я еще и классный каменщик. Иногда я себя сильно недооцениваю. У меня же просто куча самых разнообразных талантов! Вот, например, стену эту нужно разбирать.
Со стеной, конечно, пришлось повозиться, зато дверь открылась сразу. А там эти змеи, которые бросаются на любого, ни в ком не признавая хозяина. Ну что я могу сказать? Красивые существа. Мне нужно было только взмахнуть Посохом Сна, и змеи стали похожи на разноцветные толстые (слишком толстые, по-моему) веревки. Прекрасное сравнение, правда? я поставил Посох Сна у стены и двинулся к моему жезлу.
Щелкнули замки шкатулки, и я едва успел отдернуть руку от ядовитых игл. Успел, потому что знал об их существовании. Я достал жезл, и он засветился в моей руке, узнавая хозяина. Что ж, вот и завершены мои поиски. Яркая вспышка золотого света заставила меня обернуться. Посох Сна, стоящий у стены, исчез. Он выполнил свое предназначение, он верно платил мне, а когда ко мне вернулся мой магический инструмент, он тоже вернулся к своему хозяину.
По дороге назад я все-таки захватил немного столетнего розового вина, а потом вернулся к своим союзникам, страшно довольный тем, что мой жезл снова у меня. теперь я практически непобедим. Да здравствует свобода! Кому-то, какому-то очаровательному блондинчику очень не повезет. И этим блондином буду не я.
Дальнейшее превосходило мои самые смелые планы. Страшно сказать, но в тот день, когда я собирался к гномам, поговорить о серебре, так необходимом нам для мечей, гномы пришли ко мне сами. Три гномьих предводителя. Они были очень похожи друг на друга: бородатые, кряжистые, одетые в коричневое платье, с драгоценными поясами редкой красоты.
Разговор наш не был долгим. Гномы ненавидят Джарефа и хотят внести свою лепту в эту войну. Они не только дадут нам серебро, но и сами выкуют мечи и доспехи, если я возьму их в свое войско. Таких союзников можно только приветствовать. Мы договорились очень быстро, и мне нужно было отправляться вместе с гномами в их подземные чертоги, ибо, если хочешь нанести на меч боевые руны, эти руны нужно накладывать на только что выкованный, еще не остывший клинок.
Со мной, как всегда, отправились Пиоло, кентавры и единорог. Видно, судьбе угодно, чтобы мы прошли весь этот путь вместе. Я был только рад тому, что у меня есть верные друзья, которым можно доверить спину. Гномы тоже не возражали против такой компании. Они уважали единорогов за их знания и умения, уважали кентавров за силу и выносливость, чуть побаивались демонов. В общем, этот народ предпочитал ни с кем не ссориться, а потому был полезен многим.
Дальше предстояла титаническая работа. Примерно месяц мастера-гномы ковали из серебра доспехи и мечи, а я чертил на еще не остывших изделиях руны. Их было много, а я один, и я выматывался гораздо больше, чем все остальные. Но я не жаловался, да и как бы я мог, если эта работа шла на благо моей армии, все для победы над Джарефом. Для дела, ради которого я готов пожертвовать даже жизнью.
15Рано или поздно подготовка войск заканчивается, а потом начинается война. Мои воины были прекрасно вооружены, у всех было полумагическое рунное оружие. У меня были великолепные полководцы. Все было готово, и, наконец, я дал приказ выступать. Мы покидали мой дворец. И я с сожалением смотрел на эту цитадель покоя. Почему я не остаюсь здесь, а ухожу на войну? Джареф оставил мою страну в покое. Может, потому, что он забрал Галю? А, может, потому, что золотой тигр, убивший моего отца и едва не прикончивший меня, имеет к нему какое-то отношение? Наверное, была еще какая-то причина, о которой я знал, но вспомнить ее мог только перед самой битвой. Оставалось только ждать. Ждать и вести свои войска вперед.
Мы шли вперед, подобно несокрушимым армиям богов. Никто не мог остановить нас. Ни маги, ни люди, ни духи, ни нечисть. Мой жезл останавливал любое колдовство и давал мне силы ответить так, чтобы магам, дерзнувшим посягнуть на меня и мое войско, впредь было неповадно со мной связываться. Я был магом, и магом лучшим. Я был королем, и королем истинным.
С моими телохранителями: золотым соколом и золотым гепардом, мы могли не нам не были страшны никакие звери, ибо какой, самый страшный, зверь выдержит, когда армия гепардов и соколов, подвластная своим золотым королям, настигает и раздирает на куски в считанные секунды животное любой величины и свирепости. Мы не страшились даже призраков пустоши, выпивающих души у заблудившихся путников, потому что у моих воинов были рунные мечи из серебра.
Мы только смеялись в лицо опасностям, а на стоянках я изучал магию единорогов. Она оказалась вовсе не сложной, эта магия. Да, она не была сложной, она была просто иной. К ней нужны были другие подходы, и я использовал их, использовал все до единого, чтобы перед встречей с Джарефом знать как можно больше, чтобы потом найти в своем арсенале хоть что-то, что прикончит его.
Наш переход в общей сложности занял два месяца. Не было врага, который бы не бежал, увидев нас. И только с одной ратью мы не встречались еще, а именно этой встречи я боялся больше всего - встречи с армией зомби. Тела без душ, без мыслей, они умеют только повиноваться приказам, им не известны ни сомнения. Ни страх, они бьются, даже разрубленные на куски. Справиться с ними, конечно, было возможно, но на каждого такого воина будет уходить слишком много усилий. Убивали зомби сразу только волшебные мечи, такие. Как мой Брат Грома и Повелитель Пиоло.
Итак. Мы пришли, непобедимые, к твердыне Джарефа. Это была крепость, состоящая из множества башен разноцветного камня. Джареф не признавал именных цветов и жил точно так же - по собственным законам, спокойно обходя правила и запреты. Теперь он расплачивается за все это оптом, ибо я пришел просить у него отчета в его действиях.
Еще одна ночь, у стен Джарефа, а потом - решительный бой. Пиоло и я со смехом вспоминали переход, а потом, когда я попробовал поспать, в сердце пришла тревога. Я должен был знать о Джарефе еще что-то, но пока я ничего не знал, и, черт возьми, наверное, именно в эту ночь я вспомню, чтобы завтра в битве наверняка не пощадить белокурого красавчика, если только завтра столкнет меня с ним.
Король умирал. Все знали уже, что король умирает. И теперь, когда ему осталось жить совсем немного, он пожелал уединиться с сыном, и его воля была исполнена. Антей остался наедине со своим отцом, и сдержать слезы ему стоило большого труда. Видеть своего отца в столь плачевном положении! Но он - мужчина, он - будущий король, и ему не должно плакать. Король приподнялся и жестом подозвал сына к себе. Он совсем ослаб, голос его был тихим и дрожащим:
- Слушай меня, сын мой. Прежде чем я умру, я должен открыть тебе одну тайну, которую я долго хранил в своем сердце. Ты должен знать об этом, чтобы быть готовым ко всему. Когда я был молод, немного моложе, чем ты сейчас, на нашу страну начала набеги дерзкая стая волков-оборотней.
Я не мог не проучить их. А потому я собрал отряд и отправился искать своих дерзких нежданных гостей. Правда, прежде я изучил, как мог, поступки и привычки этой стаи, стаи людей-оборотней. Я мог предсказать каждый их шаг, я помнил все. Что о них говорили. Только одному не верил: говорили, что в стае волков предводительствует тигр.
К сожалению, я не обратил должного внимания на этот факт. Или не сразу обратил на это внимание. Мы подстерегли стаю и взяли ее в тиски. Несколько моих людей едва не лишились жизни от когтей тигра, который ревел и бесновался в ловушке. Трусоватым волкам-оборотням действительно предводительствовал оборотень-тигр. А, вернее, тигрица.
Мы дождались рассвета, чтобы посмотреть на человеческие лица наших врагов. Это были мужчины из чужой страны. Предводительница оказалась настоящей красавицей. Она была столь же прекрасна. Сколь и зла. Я же был зол на нее из-за ущерба, который своими набегами эти оборотни нанесли моей стране. Поэтому я не совсем соображал, что делаю.
Я отпустил их, взяв с них клятву никогда больше не переступать границы моей страны. Но, прежде чем отпустить их, я был наедине с предводительницей их стаи. Я овладел этой красавицей, разумеется, без ее на то согласия. Этого было достаточно, чтобы она меня возненавидела. Я отпустил и ее тоже, взяв с нее клятву, как со всех остальных.
Она вынуждена была поклясться, что никогда больше не переступит границы моего государства. Конечно, она была очень красива, и я мог оставить ее у себя. Быть может, время и ласка помогли бы мне приручить тигрицу. Но она была столь красива, сколь опасна, и я боялся за свою жизнь. Уже и отпустив ее, я редко осмеливался покидать пределы моего государства из страха перед оскорбленной мною тигрицей. А убить ее, что было бы проще всего, я не смог... Она была так красива!
Однако новости до меня доходили. И когда я узнал, что у тигрицы родился сын, я не придал этому значения. Пока не понял, хорошенько подумав и сопоставив все известные мне факты, кто отец этого ребенка. Дитя такого ужасающего мезальянса рано или поздно даст знать о себе. И до сих пор я не знал, почему он медлит. Однако три месяца назад до меня дошли вести, что та, которая была кошмаром всей моей жизни, наконец-то покинула наш мир.
Должно быть, умирая, она рассказала своему сыну о позоре, связанном с его рождением, и о том, кто его отец. Поэтому появление золотого тигра-оборотня, который смертельно ранил меня - это всего лишь месть неблагодарного сына за то, что я дал ему жизнь против желания его матери.
Король застонал и опустился на подушки. Антей поддержал его и тихо спросил:
- Почему ты рассказал мне об этом, отец? Чтобы я отомстил своему вероломному брату?
- Нет. Нет, сын мой, не нужно мстить ему, сумей хотя бы от него защититься. Потому что твой брат - единственный человек, к которому тебя тянет с силой. Большей, чем просто обычная сила дружбы. Между вами другие узы, намного более страшные. Твой брат - волшебник Джареф. Ты удивлен? Из тигренка он вырос в опасного хищника. Помни, ты должен опасаться Джарефа. А теперь оставь меня одного.
Я проснулся и зарычал от бешенства. Джареф убил моего отца и пытался убить меня! и этот самовлюбленный белокурый осел - мой брат! Плохо, когда брат идет в битве на брата, но Джареф не успокоится, пока не подчинит себе весь наш мир, и остановить его могу только я, его брат!
Пиоло видел, как я менялся в лице, и поинтересовался причиной моей тревоги:
- Что с тобой, Антей? Крепость, конечно, громадна, но мы возьмем ее, и не измором, а штурмом. А потом последний бой - и мы в твердыне Джарефа. Почему ты встревожен?
- Джареф - мой брат! - только и ответил я. Пиоло на некоторое время потерял дар речи, а потом поинтересовался, как мне показалось, насмешливо:
- И что, на этом основании ты простишь ему все, когда мы подошли к самим стенам твердыни?
Я пожал плечами. Голос мой звучал безразлично и глухо:
- Если бы я мог убить его трижды, - я убил бы его трижды. Но у меня есть только один шанс, и я намерен его использовать. Вперед.
И мы двинулись вперед. Впрочем, нам не пришлось осаждать стены. Рухнул подвесной мост (благо, я под ним не стоял, а то бы, глядишь, я бы еще что-нибудь вспомнил) и навстречу нам посыпались те, кого мы и боялись увидеть в решительной битве - зомби, личная гвардия Джарефа. Никто из моих людей не отступил перед нечистью. Они вообще не приучены были отступать.
Они были смелы. Но если бы не мы с Пиоло, их смелость пропала бы даром. Зомби умирали только от ударов наших мечей. Боевая магия, которую я использовал, когда накладывал руны на серебряные мечи, откованные гномами, всего лишь позволяла моим храбрым воинам без хлопот разрубить зомби на части. Им требовалось какое-то время, чтобы восстановиться, и тут-то появлялись мы с Пиоло. После наших ударов зомби гарантированно превращались в груды неподвижного мяса.
И все-таки, все-таки эта битва была самая тяжелая на моей памяти. Зомби лезли в огромных количествах из всех щелей, и надоедали, надоедали! До того надоели, сил моих уже больше не было. Да и Пиоло, я думаю, не просто было порхать среди этого ходячего мяса, подобно бабочке или колибри, правда, с мечом в руках.
В этой битве мы потеряли что-то около пятой части армии (а это много), но битву мы выиграли. И вот, наконец, долгожданный триумф. Я войду в крепость Джарефа, я снова увижу Галочку. Я чувствую, что она там. Она должна быть там, больше ей быть просто негде. Рядом со мной друзья, которые не предают, а скоро будет еще и женщина, чувством к которой я дорожу.
По дворцовым покоям мы пронеслись, как вихрь, сметая все на своем пути. Мне показалось, или воины Джарефа действительно не так уж усердно защищали внутренние покои? А, впрочем. Какое мне до этого дело? Это проблема Джарефа, а никак не моя. Я хочу найти Галочку и сразиться с моим вероломным братцем. Причем это - в любом порядке.
Пиоло с воинами пошли в тронный зал (или как это называлось в замке Джарефа?), а я, движимый не то интуицией, не то внутренним чутьем, свернул в личные покои брата. Я знал, что его там не найду. Его уже нет в замке, но там та, из-за которой я устроил весть этот добрый день, поход и все прочее. Вернее, она была одним из стимулов, да таким, что я был ей даже немного благодарен за исчезновение.
Я нашел ее. Она сидела за столиком перед зеркалом. На ней было красивое, до пола, платье из зеленой материи, открытое, в нем она казалась еще тоньше и хрупче, но и еще прекрасней. Ее платиновые волосы были убраны в затейливую прическу, украшенную диадемой и заколками с драгоценными камнями, огромными, чистейшей воды и изысканнейшей огранки.
Ну что же, мой братец неплохо обращался со своей пленницей. Она обернулась, и я почему-то усомнился, была ли Галя пленницей Джарефа. В ее лице что-то не видно было особой радости по поводу моего появления. В глазах ее - ощущение силы и уверенности в своей правоте. Не радость, а, кажется, насмешка. А, может быть, и ненависть. Она улыбнулась и заговорила. Голос ее был звонок, но чуть подрагивал, не то от волнения, не то от злости:
- А, ты пришел? Давно пора! Джареф говорил, что ты обязательно пойдешь против брата. Ты не способен ни на какие родственные чувства, Антон.
- Да. Он убил моего отца и пытался убить меня. Он хочет погубить этот мир. Ему живому в этом мире места нет!
- Я знаю, мы хочешь убить его. Но его нет в замке, ты опоздал. Рано или поздно вы встретитесь, Антон. И тогда, быть может, справедливость восторжествует, и ты падешь.
- Вот как? Тогда зачем весь этот пафос, Галочка? Твоя записка, и вообще, все?
- Джареф просил меня. Его судьба и твоя судьба неразделимы. Рано или поздно вы сойдетесь в бою, и останется только один из вас. И я повторяю еще раз, - хорошо бы это был он!
Она поднялась из-за столика, а я продолжал любоваться прекрасной предательницей. Возможно, я не идеален, но я никогда не предавал друзей, не имею этой дурной привычки. Ну что ж, мне все ясно. Я постараюсь победить Джарефа, или Джареф победит меня. судьбе все равно, кто из нас выживет. Просто двоим нам в этом мире места нет.
И все-таки я сказал ей, отчаянно цепляясь за последнюю надежду, не в силах представить, что она предавала меня так хладнокровно:
- Но я пришел сюда из-за тебя. Уходи со мной, оставайся со мной, и я больше не стану искать встреч с Джарефом.
Она только рассмеялась мне в лицо:
- Я тебя понимаю, Антон. Ты никогда не мог смириться с тем, что какая-то женщина может расстаться с тобой по своей воле. Но я люблю Джарефа, и я ухожу к нему. А ты останешься один.
Я метнулся к ней, не знаю уж, зачем, чтобы догнать, удержать или убить. Она тоже не стала выяснять этого. Сделала несколько шагов и исчезла. Черт возьми, опять это шуточка Джарефа. Итак, я потерял женщину-предательницу, единственную память о мире, куда был изгнан Джарефом. Да провалится она в ад вместе с этим чертовым блондином, моим братцем!
Пиоло нашел меня сидящим за столиком, где раньше сидела она. В зеркале, отражавшем раньше ее красоту, сейчас отражался усталый, но по-прежнему очаровательный маг, то есть я. Мои глаза были устремлены вдаль, мои руки вертели какую-то безделушку из золота и драгоценных камней. Браслет, который она носила.
Странное дело, а я, оказывается, любил ее. Но теперь уже поздно говорить о любви. Я буду преследовать Джарефа всю свою жизнь, это станет моей единственной целью. Я научусь пролезать в лазейки, доступные лишь моему брату-отцеубийце, и когда-нибудь я настигну его. Все свершится так, как и должно свершиться. Джареф знает, что произойдет тогда, потому и ускользает. Потому что не хочет умирать.
Я докажу себе и всему миру, что я сильнее Джарефа, или умру, не сумев этого доказать. Но все равно, как бы все это не повернулось, прежде чем я отправлюсь на свою решительную битву, прежде чем безоглядно посвящу себя охоте на брата, я обязательно повидаю Янри, колдунью и принцессу, женщину, которая, как и ее брат, не способна предать.
- Не знаю, как ты это сделал, король, но в любом случае - я проиграл.
- Я знаю. Ты забыл, что я не только король, но и маг. А теперь скажи мне, кто тебя послал. Джареф? Джареф велел тебе меня убить?
- Зачем об этом говорить, король? Зачем? Тебе лучше убить меня. Я ничего не скажу.
- Ну что же, поговорим по-другому. Рано или поздно ты расскажешь мне все.
Я уселся на каменную скамью неподалеку и кивнул палачу:
- Приступай.
Никогда бы не подумал, что человек может вынести все это. Мои палачи испробовали на Серже все свое искусство, но мы не услышали ни того, чего стремился услышать я, ни просьбы о пощаде. Я и не пощадил бы его. Я никогда не щадил своих врагов.
Когда палач закончил свое дело, я поднял меч и спросил его:
- Так тебя послал Джареф?
На его лице, изможденном пытками, на его искусанных в кровь губах появилась пародия на улыбку:
- А что я получу за это?
- Быструю смерть. Это было только начало пыток. Этот меч прекратит твои мучения одним ударом.
Он посмотрел на меч. Это был Повелитель, но руны его сегодня сверкают так, как раньше не сверкали никогда, и он воскликнул испуганно:
- Ты нашел меч? Джареф сказал, что тебе никогда до него не добраться. Старый грот у Бешенной он завалил камнями.
- Да? Спасибо за сведенья. За них ты получишь награду.
- Я благодарю тебя.
Его глаза блеснули, в последний раз встретившись с моими, и я добавил, опуская меч:
- Быструю смерть.
Меч опустился, его голова покатилась по каменному полу. Я усмехнулся и, взяв кусок ткани, стал вытирать меч. Итак. Брат Грома в старом гроте у Бешеной. Сложновато будет его достать, но я это сумею. И тогда, с его помощью, можно попробовать найти жезл. Плохо, что Джареф доверил Сержу тайну меча. Очень плохо. Для Джарефа.
Бешенная - небольшая, но очень бурная речка, которая весной превращается в полноводный, бесящийся и гремящий камнями поток. Я решил, что не стоит откладывать поиски, сообщил своим командующим, что на время оставляю их без моего мудрого руководства. Со мной отправятся только два кентавра, единорог и Пиоло.
Наибольшую потерю для моих военачальников представлял Пиоло, он - отличный воин и мог и кое-чему научить, даже полезному. Серж будет похоронен без отпевания, а мы в это время уже отправимся в путь. Пиоло был просто счастлив оставить мои войска на некоторое время. Мои военачальники чрезмерно загрузили его работой. Ну, ничего, все, в конечном итоге, идет к лучшему. Моя армия, когда придет время выступать, будет великолепно вымуштрована.
Меня не спрашивали о маршруте. Все удовольствовались моими словами о том, что мы отправляемся к Бешенной, исследовать старый, заваленный камнями грот. Воображаю себе, как хорошо Джареф его завалил. Иногда мое воображение приносит мне сплошные неприятности. Но в этот раз я ожидал всего худшего, поэтому и не удивился, когда увидел, что нас ожидает.
Если бы я не знал, что здесь когда-то был грот, то у меня бы ни в коем случае не зародилось на этот счет подозрения. Камней было навалено с верхом. Этакая каменная горка. Могильный курган. Когда я сообщил своим спутникам о том, что это и есть тот самый грот, который просто немножко камешками завалило, я думал, они умрут от смеха. Ну, еще бы, ведь этот завал нам придется разбирать вручную.
Три дня мы вкалывали, как чернорабочие, с перерывами на еду и короткий сон. Вот тут-то и пригодились копыта трех моих спутников. Все время, пока мы откапывали грот, гепард и сокол охраняли место наших разработок, потому что, как бы я ни был беспечен, но я знаю, что здесь скоро может стать опасно. Если только Джареф узнает, что я убил посланного им убийцу - он наверняка сменит выжидательную позицию на наступление.
Наконец, мы с Пиоло откатили последний камень, и я было рванулся в грот. Пиоло сжал мою руку и решительно произнес:
- Один ты туда не пойдешь. Хватит нам уже экспериментов.
- Хорошо. Пойдем. Ждите нас здесь. - Сказал я остальным, но на сокола и гепарда мои слова не произвели должного впечатления. Они были моими телохранителями, и сопровождали в опасностях, хотел я того или нет.
Итак, мы углубились в грот. Сюрпризов здесь не было, и быть не могло. Если уж человек проделал такую громадную работу, то он, тем самым, заслуживает приза. И приз был. В самом конце грота, у стены, в своих сверкающих ножнах стоял Брат Грома. Я коснулся рукояти меча и вытащил меч из ножен. Руны вспыхнули ярким пламенем. Я нашел свой меч, и Пиоло склонил передо мной голову, понимая, какой удачный сегодня день.
В тот же день, едва мы только вернулись во дворец (собственно, дорога в одну сторону занимала примерно часов пять, не меньше), я отдал Пиоло Повелителя. И тот, так ни опасался за свои нежные крылышки, решил сражаться этим великим мечом своего отца.
Да, кроме всего этого, со мной произошло еще одно приключение у грота, неподалеку от Бешенной. Никто из моих друзей, кроме золотого сокола и золотого гепарда не знал об этом, а они не умеют говорить. Сейчас я могу рассказать обо всем спокойно, а тогда. Если бы не Брат Грома, я вряд ли бы мог вообще рассказывать вам историю своих похождений. Итак, я наслаждался обществом любимых зверей и любимого меча, наконец-то вернувшегося ко мне.
Может, я чересчур увлекся мечом, я хотел вспомнить каждый выступ на рукояти, каждую щербинку на лезвии, каждую руну, который наносил на меч собственноручно. Именно в этот момент мой гепард отскочил с тропинки. Раньше никогда не бывало, чтобы он струсил, и я рванулся вперед. Черт возьми, это был огромный тигр. Огромный золотой тигр.
Его движения были молниеносны, а эти прыжки, каждый длиной метров по двадцать! Черт возьми, было из-за чего испугаться гепарду. Впрочем, он тут же оправился от испуга и стал рядом со мной, грозно рыча. Над моей головой завис сокол и разразился боевым клекотом. Мои телохранители были со мной, и я рассмеялся. Возможно, тигр справился бы со мной, если бы был один я, но теперь у него нет никакого шанса.
Я рассмеялся и поднял меч. Ну, чего же ты ждешь, золотой хищник? Это с чего же он напал на человека? Почему? Он не мог быть голоден, потому что в местных лесах полно дичи. И потом, я никогда не слышал, чтобы тигры были такого цвета. Значит, это не тигр? Или не совсем тигр? Я даже в мыслях боялся произнести свое предположение, потому что, если оно верно - мне попался могучий противник, которого не остановит ничего, кроме смерти. Смерти или серебра.
Прыжок тигра был недостаточно быстр и недостаточно точен. Его коготь царапнул меня по руке, и я едва не выронил меч. Но вторая лапа тигра, ударив в живот, коснулась моего широкого пояса с накладными пластинками из серебра. Вот тут-то он взвыл. Я сжал зубы, раненая рука словно огнем горела, и было чертовски трудно поднять меч. Я взмахнул мечом, но тигр отскочил и скрылся в зарослях так же неожиданно, как и появился.
Я перевязал руку и позвал своих зверей. Мои друзья об этом происшествии не узнают. Если бы я только предполагал, какое предложение получит эта история, я бы, пожалуй, попытался догнать и прикончить этого тигра, когда это еще было возможно. Потому что в дальнейшем моя жизнь сделала резкий поворот.
Я был спокоен и уверен в себе, пока, через три дня, проснувшись, не почувствовал себя отвратительно. Царапина, которой я был обязан оборотню, воспалилась и жутко болела. Я попытался подняться, и вновь со стоном плюхнулся на кровать. Каждое движение причиняло мне ужасную боль. Черт возьми, у меня война, а я не могу ничего сделать! Глупее положения придумать было нельзя.
С каждым днем становилось все хуже и хуже. Я подозревал о причине моей болезни, но что могут дать подозрения? Я знал только, что жизнь моя в опасности, а, быть может, мне грозит что-то худшее, чем смерть. Я начал понемногу впадать в уныние от безнадежности моего положения, и, если бы не Пиоло, не знаю, чем бы все закончилось.
Однажды мой темный друг зашел ко мне. По его словам, выглядел я отрицательно, сразу же подурнел настолько, что он с трудом узнал меня. Конечно, я думаю, болезнь не красит, но все равно он немного преувеличил. Я не сомневаюсь, что я всегда - прелесть.
- По-моему, друг, ты залежался. Хватит. Выпей это и поднимайся.
Я принял из рук Пиоло бокал, но пить находящуюся в нем жидкость не торопился. Судите сами, - эта штука была мерзко-болотного цвета и с отвратительным запахом. Если уж мои друзья решили быстро покончить с моими мученьями, то разумнее было бы меня зарезать.
- Что это?
- Это отвар из трав.
- А могу я узнать, что ты туда положил?
Пиоло нежно улыбнулся и ответил:
- Пожалуйста, если ты хочешь, - я скажу. Тут немного офигень-травы, дурень-корня, цветов забвения, кошачьего мява и чуть-чуть бурого мурла.
Я чуть не взвыл. Такая комбинация действительно обещала смерть, причем не скорую и безболезненную, а смерть от коликов.
- Вы что, задумали меня убить? Ты лучше удуши меня.
- Но в твоих травниках написано, что именно такая смесь помогает при ранах, нанесенных оборотнями. - Ляпнул Пиоло хладнокровно. Я посмотрел на него долгим, немигающим взглядом удава:
- Откуда ты знаешь про оборотня?
- От тебя. Я как-то пролетал мимо твоего окна, совершенно случайно, как ты понимаешь, а ты бредил. Я все слышал. Ты бы еще дольше скрывал, с кем сцепился, может, и превратился бы в оборотня.
- Да брось ты. Он меня не укусил, а поцарапал.
- Пей, я сказал. Я никому не говорил, что с тобой приключилось, не хочу их пугать. Ты, Антей, если еще что-нибудь такое, фатальное, будешь от нас скрывать - точно кандидат в трупятину.
- Я и так уже кандидат в трупятину. Я умру от одной мысли, что мне нужно выпить этот отвар.
- Ну и умирай. Только сначала выпей.
- Выпью, выпью.
Я выпил отвар. Тотчас же голова моя поехала в одну сторону, тело - в другую, и я не понял, как отключился.
Король умирал. Принц сидел у его ног и не мог оторвать глаз от отца. Казалось, то, что произошло на охоте - обычный случай, которых бывает немало. Оба, и король, и его сын, были отмечены многими шрамами былых сражений. Тогда король получил просто несколько царапин, и не обратил на них особого внимания, мол, заживут в неделю. А теперь король лежал на смертном одре. Антей помнил, как все это произошло.
Они неслись за златорогим оленем. Пол года лесники и егеря королевства выслеживали этого чрезвычайно редкого зверя. Вообще все звери, в чьем окрасе присутствует золото, в стране Цветов считались особенными. Да и не только в стране Цветов, пожалуй. И вот, златорогий олень обнаружен. Его осталось только загнать. Отец и сын неслись на своих резвых конях впереди, бок о бок, в предвкушении добычи. На повороте Антей отстал, и это, возможно, решило его судьбу, и судьбу его отца.
Зверь, выскочивший на дорогу. Оцарапал когтями спину и плечи короля. Царапины были поверхностными, и Его Величество почти совсем не обратил на них внимания. Он только возмутился тем, что дикие звери совсем обнаглели, бросаются на людей. Более того, на королей бросаются. Еще король посетовал по поводу разорванного костюма, мол, так жаль, это был очень удобный охотничий костюм.
Король первый пришпорил коня, и они снова понеслись вперед, чтобы наверстать упущенное время. Они догнали оленя, хоть кони уже почти выбились из сил. Антей выстрелил из арбалета, и его единственный выстрел стал финальным для охоты. Олень дернулся и медленно повалился на бок. Стрелял принц отменно, что и говорить. Он с радостным возгласом соскочил с коня и помчался к оленю. Обернулся, как будто для того, чтобы увидеть, как его отец, тяжело дыша и кусая губы, чтобы не застонать, медленно сползает с коня.
Король так и не поправился. Дело даже не в том, что причиной его смерти стали какие-то царапины, а в том, что, Антей это вспомнил только теперь, пересек их дорогу и ранил отца золотой тигр.
14Я застонал. И, наверное, меня разбудил мой собственный стон. Я попытался приподняться и, как не странно, тело меня послушалось. Боль исчезла, осталась лишь странная слабость, с которой мне еще предстояло бороться. Значит, средство Пиоло помогло. Он нашел рецепт целительного зелья в одной из моих колдовских книг. Нашел, потому что знал, что искать. И еще, память о гибели моего отца открылась, когда я сам был на краю гибели.
Я с трудом оделся и подошел к зеркалу. Да, сегодня я красотой не блистал, но это еще ничего не значит. Главное - я жив. Будем продолжать войну против Джарефа, а заодно учтем, что в нашу свару затесались силы, имеющие что-то против нашей семьи. Нападение тигра-оборотня наверняка не было случайностью. Но теперь, когда я нашел Брата Грома, все будет по-другому. Правда, я пока еще и не подозревал, насколько по-другому все это будет.
Первым делом я пошел в библиотеку. Не знаю, что я хотел там найти, может быть, просто хотел загрузить мозги работой, чтобы не работало тело. Для ратной работы я был еще слишком слаб. Надо сказать, три дня, проведенные в библиотеке, не дали мне ничего особенно важного, что можно было бы применить, скажем, против Джарефа и других возможных врагов. Вся магия упиралась в жезл, а жезл был черт знает где. Вот только найти бы еще того черта, который обладает таким редкостным знанием.
Был приятный солнечный день, я сидел в библиотеке и тяжело переживал отсутствие жезла, когда увидел взмывающего к окну Пиоло. На лице его - приятная улыбка:
- Антей, ты знаешь, на нас, кажется, наслали черную рать. Так что собирайся. Будем защищаться. И не забудь прихватить Брата Грома.
Ну еще бы. Повелитель уже трепетал в руках Пиоло. Но чтобы против нас посмели послать черную рать? Для этого нужно быть искусным магом и безжалостным человеком. Я обладал такими качествами, но кто еще мог обладать ими? Джареф? Проклятый блондинчик, все и всегда упирается в него! Ну и сколько, скажите на милость, это будет продолжаться?
Единорог казался немного взволнованным, но не испуганным. Черная рать - войско призраков, специальными заклинаниями разбуженное от вечного сна. Возможно, единорог уже встречался с чем-то подобным. И я, кажется, встречался. И остался в живых. Так почему бы мне и еще раз не выжить для разнообразия?
Мы с Пиоло ехали впереди войска на кентаврах. Два рунных меча и серебряные клинки у половины войска, - по-моему, сегодня черная рать может не оправдать доверия пославшего ее колдуна. С другой стороны, меня уже достало бездействие, а сражение - хоть какое-то развлечение. Лишь бы не слишком часто на мою голову падали такие развлечения.
Бой мы приняли у беломраморных стен какого-то древнего, давно уже заброшенного святилища. Впереди все было черно от чудовищных ратей. Хорошо, что мои люди были мне преданы и доверяли во всем. Если бы войско испугалось и побежало, без сомнения, поражение стало бы нашим уделом. Сверкнули наши с Пиоло мечи, блеснула молния, я усмехнулся и выкрикнул что-то оскорбительное в лицо бросившемуся на меня мертвецу (если этот черепок с диким, перекошенным оскалом можно назвать лицом). Мертвец (теперь уже - дважды мертвец) не остановился вовремя, и еще несколько шагов пролетел по инерции, разрубленный надвое.
Рядом со мной яростно бился Пиоло, не теряли времени кентавры и единорог. Мои воины, увидев, что и мертвеца вполне можно второй раз убить, подбодрились и втянулись в сражение. Единственное, чего мне было жаль - белое строение за спинами воинства мертвецов. Я почему-то был уверен, что оно не выдержит отступления этого воинства.
Бой разгорался. Черные ратники казались вездесущими, и приходилось прикладывать просто титанические усилия для того, чтобы расправиться с каждым отдельным мертвецом. Я рванулся к одной из черных теней, уже из последних, разрубил ее надвое, повернулся к следующему противнику - серому полуплотному призраку, и тут мне на голову упало что-то большое и тяжелое. Я успел подумать: неужели такими тяжелыми теперь стали мертвецы? А потом я рухнул на землю, потеряв сознание.
Пришел я в себя, лежа на полянке неподалеку от останков того белокаменного здания... Осталось от него не слишком много. Пожалуй, мне еще повезло, что мне на голову упал не очень большой кусок мрамора. Привел меня в себя, кажется, запах цветов. Они пахли как-то чрезмерно резко и приторно, и этот запах мне совершенно не понравился. Я приподнялся на локте и спросил сидящего рядом Пиоло:
- Ну, как наши успехи?
Он усмехнулся добродушно:
- Кто сказал тебе, что ты сможешь обеспечить победу. Стоя под стенами рушащегося строения? Без тебя нам было тяжеловато.
- Но мы победили?
- В этом можешь не сомневаться. Стали бы мы вытаскивать тебя из-под обломков, не победив!
- Да, это был такой добрый день!
Я остановился, меня поразила реакция Пиоло на эту невинную фразу. Он казался испуганным и одновременно - радостным. Я осторожно поинтересовался:
- Я что-то не так сказал?
- Да нет, все так, можешь мне поверить. В давние времена это была твоя коронная фраза, но за все наше совместное путешествие ты ни разу не произносил этих слов.
- Да уж.
Я сразу понял, что это могло означать. Чтобы полностью вернуть мне память, недостаточно было магии прекрасной Янри, нужен был еще хороший удар по голове, чтобы мозги, перевернувшиеся за время путешествий между мирами, встали на место. Стоило. Конечно, немного полежать среди обломков, чтобы, наконец, вспомнить все. Теперь осталось только найти жезл. Если не ошибаюсь, ждать уже не долго. А потом - берегись, Джареф!
Мы возвращались победителями. Единорог взглянул на меня своими проницательными глазами и заметил:
"Ты какой-то новый".
- Ко мне вернулась память.
"Вся?"
- Теперь уже да. Скоро мы выступим против Джарефа.
"Чего мы ждем? Армия практически готова".
- Я верну мой жезл, и мы откуем рунное оружие их серебра.
"У тебя не найдется столько серебра, Антей, твои войска очень многочисленны".
- Есть серебряные шахты на краю моего государства. Гномам Джареф тоже досадил, и сильно.
"Ты все рассчитал, Антей".
- Не забывай, я все-таки король.
"Трудно было бы об этом забыть".
Вечером мы праздновали победу. А ночью я получил ответ на давно мучивший вопрос.
Это были подземные ходы. Целая сеть подземных ходов под дворцом повелителей государства Цветов. Астральный двойник колдуна осторожно шел по коридору, обходя спрятанные ловушки и указывая на них истинному колдуну. Ловушки были чудом механики, но такие могли быть в любом более или менее древнем подвале. Они не были сколько-нибудь сложны для понимания, в них просто не нужно было попадаться.
Здесь были казематы с цепями и пыточными устройствами, а чуть дальше - винные погреба с отличными, веками выдержанными цветочными винами. За такие вина главы других государств заплатили бы золотом, и заплатили немало. Но двойник мага не остановился ни подле одной из этих дверей. Его путь тыл дальше, еще дальше.
Он остановился у каменной ограды и поднял руку. Колдун тут же увидел замурованную дверь, и за ней - огромный змей, поставленный стражем, чтобы остановить любого, кто бы ни появился здесь. Таких чудовищ здесь было несколько. Они не приемлют исключений, и люди, все до одного - их враги.
Но, там, дальше, на золотом треножнике стояла золотая, с рубинами, шкатулка. Она была закрыта, но свет и сила лежащего в ней предмета были так сильны, что она ни была в состоянии их скрыть. Там, уютно устроившись на красном бархате, лежал, ожидая возвращения своего хозяина, жезл маги. В умелых руках - опасное и безотказное оружие.
Во сне я увидел все, что мне было нужно. Мой жезл все время был в пределах моей досягаемости, только я этого не помнил. Я сам спрятал его там. Как я сказал бы раньше: "Ну, такой добрый день!". Однако, хорошо это или плохо, но жезл нужно вернуть. Впрочем, не думаю, что это будет особенно сложно. Расположение ловушек я помню, возьму с собой меч и Посох Сна, чтобы усыпить змей, а на обратной дороге прихвачу пару бутылочек столетнего вина, чтобы отпраздновать очередную победу. Ибо находка, я думаю, стоила самой блистательной победы.
Я решил пока не сообщать о своих планах, просто прихватил Посох Сна и отправился в подвал. У какого-то моего предка, наверное, от обилия выдержанных вин крыша поехала, и он наставил массу ловушек, чтобы никто не мог пробраться к винным погребам. Как же иначе можно объяснить такое обилие механической смерти в безобидном, на первый взгляд, подвале?
Конечно, история умалчивает о том, что случилось с этим моим двинутым предком, но я предполагаю, что, однажды, в один из бурных вечеров, когда вино уже кончилось, а крыша съехала еще не окончательно, он ушел за вином и не заметил одной из ловушек. Милая теория, не так ли?
Если бы я не был королем, наверное, я был бы взломщиком. Дверь в помещение, где хранился мой жезл, была великолепно замурована. Собственно, я не помню, кто клал эту стену. Если я, то я еще и классный каменщик. Иногда я себя сильно недооцениваю. У меня же просто куча самых разнообразных талантов! Вот, например, стену эту нужно разбирать.
Со стеной, конечно, пришлось повозиться, зато дверь открылась сразу. А там эти змеи, которые бросаются на любого, ни в ком не признавая хозяина. Ну что я могу сказать? Красивые существа. Мне нужно было только взмахнуть Посохом Сна, и змеи стали похожи на разноцветные толстые (слишком толстые, по-моему) веревки. Прекрасное сравнение, правда? я поставил Посох Сна у стены и двинулся к моему жезлу.
Щелкнули замки шкатулки, и я едва успел отдернуть руку от ядовитых игл. Успел, потому что знал об их существовании. Я достал жезл, и он засветился в моей руке, узнавая хозяина. Что ж, вот и завершены мои поиски. Яркая вспышка золотого света заставила меня обернуться. Посох Сна, стоящий у стены, исчез. Он выполнил свое предназначение, он верно платил мне, а когда ко мне вернулся мой магический инструмент, он тоже вернулся к своему хозяину.
По дороге назад я все-таки захватил немного столетнего розового вина, а потом вернулся к своим союзникам, страшно довольный тем, что мой жезл снова у меня. теперь я практически непобедим. Да здравствует свобода! Кому-то, какому-то очаровательному блондинчику очень не повезет. И этим блондином буду не я.
Дальнейшее превосходило мои самые смелые планы. Страшно сказать, но в тот день, когда я собирался к гномам, поговорить о серебре, так необходимом нам для мечей, гномы пришли ко мне сами. Три гномьих предводителя. Они были очень похожи друг на друга: бородатые, кряжистые, одетые в коричневое платье, с драгоценными поясами редкой красоты.
Разговор наш не был долгим. Гномы ненавидят Джарефа и хотят внести свою лепту в эту войну. Они не только дадут нам серебро, но и сами выкуют мечи и доспехи, если я возьму их в свое войско. Таких союзников можно только приветствовать. Мы договорились очень быстро, и мне нужно было отправляться вместе с гномами в их подземные чертоги, ибо, если хочешь нанести на меч боевые руны, эти руны нужно накладывать на только что выкованный, еще не остывший клинок.
Со мной, как всегда, отправились Пиоло, кентавры и единорог. Видно, судьбе угодно, чтобы мы прошли весь этот путь вместе. Я был только рад тому, что у меня есть верные друзья, которым можно доверить спину. Гномы тоже не возражали против такой компании. Они уважали единорогов за их знания и умения, уважали кентавров за силу и выносливость, чуть побаивались демонов. В общем, этот народ предпочитал ни с кем не ссориться, а потому был полезен многим.
Дальше предстояла титаническая работа. Примерно месяц мастера-гномы ковали из серебра доспехи и мечи, а я чертил на еще не остывших изделиях руны. Их было много, а я один, и я выматывался гораздо больше, чем все остальные. Но я не жаловался, да и как бы я мог, если эта работа шла на благо моей армии, все для победы над Джарефом. Для дела, ради которого я готов пожертвовать даже жизнью.
15Рано или поздно подготовка войск заканчивается, а потом начинается война. Мои воины были прекрасно вооружены, у всех было полумагическое рунное оружие. У меня были великолепные полководцы. Все было готово, и, наконец, я дал приказ выступать. Мы покидали мой дворец. И я с сожалением смотрел на эту цитадель покоя. Почему я не остаюсь здесь, а ухожу на войну? Джареф оставил мою страну в покое. Может, потому, что он забрал Галю? А, может, потому, что золотой тигр, убивший моего отца и едва не прикончивший меня, имеет к нему какое-то отношение? Наверное, была еще какая-то причина, о которой я знал, но вспомнить ее мог только перед самой битвой. Оставалось только ждать. Ждать и вести свои войска вперед.
Мы шли вперед, подобно несокрушимым армиям богов. Никто не мог остановить нас. Ни маги, ни люди, ни духи, ни нечисть. Мой жезл останавливал любое колдовство и давал мне силы ответить так, чтобы магам, дерзнувшим посягнуть на меня и мое войско, впредь было неповадно со мной связываться. Я был магом, и магом лучшим. Я был королем, и королем истинным.
С моими телохранителями: золотым соколом и золотым гепардом, мы могли не нам не были страшны никакие звери, ибо какой, самый страшный, зверь выдержит, когда армия гепардов и соколов, подвластная своим золотым королям, настигает и раздирает на куски в считанные секунды животное любой величины и свирепости. Мы не страшились даже призраков пустоши, выпивающих души у заблудившихся путников, потому что у моих воинов были рунные мечи из серебра.
Мы только смеялись в лицо опасностям, а на стоянках я изучал магию единорогов. Она оказалась вовсе не сложной, эта магия. Да, она не была сложной, она была просто иной. К ней нужны были другие подходы, и я использовал их, использовал все до единого, чтобы перед встречей с Джарефом знать как можно больше, чтобы потом найти в своем арсенале хоть что-то, что прикончит его.
Наш переход в общей сложности занял два месяца. Не было врага, который бы не бежал, увидев нас. И только с одной ратью мы не встречались еще, а именно этой встречи я боялся больше всего - встречи с армией зомби. Тела без душ, без мыслей, они умеют только повиноваться приказам, им не известны ни сомнения. Ни страх, они бьются, даже разрубленные на куски. Справиться с ними, конечно, было возможно, но на каждого такого воина будет уходить слишком много усилий. Убивали зомби сразу только волшебные мечи, такие. Как мой Брат Грома и Повелитель Пиоло.
Итак. Мы пришли, непобедимые, к твердыне Джарефа. Это была крепость, состоящая из множества башен разноцветного камня. Джареф не признавал именных цветов и жил точно так же - по собственным законам, спокойно обходя правила и запреты. Теперь он расплачивается за все это оптом, ибо я пришел просить у него отчета в его действиях.
Еще одна ночь, у стен Джарефа, а потом - решительный бой. Пиоло и я со смехом вспоминали переход, а потом, когда я попробовал поспать, в сердце пришла тревога. Я должен был знать о Джарефе еще что-то, но пока я ничего не знал, и, черт возьми, наверное, именно в эту ночь я вспомню, чтобы завтра в битве наверняка не пощадить белокурого красавчика, если только завтра столкнет меня с ним.
Король умирал. Все знали уже, что король умирает. И теперь, когда ему осталось жить совсем немного, он пожелал уединиться с сыном, и его воля была исполнена. Антей остался наедине со своим отцом, и сдержать слезы ему стоило большого труда. Видеть своего отца в столь плачевном положении! Но он - мужчина, он - будущий король, и ему не должно плакать. Король приподнялся и жестом подозвал сына к себе. Он совсем ослаб, голос его был тихим и дрожащим:
- Слушай меня, сын мой. Прежде чем я умру, я должен открыть тебе одну тайну, которую я долго хранил в своем сердце. Ты должен знать об этом, чтобы быть готовым ко всему. Когда я был молод, немного моложе, чем ты сейчас, на нашу страну начала набеги дерзкая стая волков-оборотней.
Я не мог не проучить их. А потому я собрал отряд и отправился искать своих дерзких нежданных гостей. Правда, прежде я изучил, как мог, поступки и привычки этой стаи, стаи людей-оборотней. Я мог предсказать каждый их шаг, я помнил все. Что о них говорили. Только одному не верил: говорили, что в стае волков предводительствует тигр.
К сожалению, я не обратил должного внимания на этот факт. Или не сразу обратил на это внимание. Мы подстерегли стаю и взяли ее в тиски. Несколько моих людей едва не лишились жизни от когтей тигра, который ревел и бесновался в ловушке. Трусоватым волкам-оборотням действительно предводительствовал оборотень-тигр. А, вернее, тигрица.
Мы дождались рассвета, чтобы посмотреть на человеческие лица наших врагов. Это были мужчины из чужой страны. Предводительница оказалась настоящей красавицей. Она была столь же прекрасна. Сколь и зла. Я же был зол на нее из-за ущерба, который своими набегами эти оборотни нанесли моей стране. Поэтому я не совсем соображал, что делаю.
Я отпустил их, взяв с них клятву никогда больше не переступать границы моей страны. Но, прежде чем отпустить их, я был наедине с предводительницей их стаи. Я овладел этой красавицей, разумеется, без ее на то согласия. Этого было достаточно, чтобы она меня возненавидела. Я отпустил и ее тоже, взяв с нее клятву, как со всех остальных.
Она вынуждена была поклясться, что никогда больше не переступит границы моего государства. Конечно, она была очень красива, и я мог оставить ее у себя. Быть может, время и ласка помогли бы мне приручить тигрицу. Но она была столь красива, сколь опасна, и я боялся за свою жизнь. Уже и отпустив ее, я редко осмеливался покидать пределы моего государства из страха перед оскорбленной мною тигрицей. А убить ее, что было бы проще всего, я не смог... Она была так красива!
Однако новости до меня доходили. И когда я узнал, что у тигрицы родился сын, я не придал этому значения. Пока не понял, хорошенько подумав и сопоставив все известные мне факты, кто отец этого ребенка. Дитя такого ужасающего мезальянса рано или поздно даст знать о себе. И до сих пор я не знал, почему он медлит. Однако три месяца назад до меня дошли вести, что та, которая была кошмаром всей моей жизни, наконец-то покинула наш мир.
Должно быть, умирая, она рассказала своему сыну о позоре, связанном с его рождением, и о том, кто его отец. Поэтому появление золотого тигра-оборотня, который смертельно ранил меня - это всего лишь месть неблагодарного сына за то, что я дал ему жизнь против желания его матери.
Король застонал и опустился на подушки. Антей поддержал его и тихо спросил:
- Почему ты рассказал мне об этом, отец? Чтобы я отомстил своему вероломному брату?
- Нет. Нет, сын мой, не нужно мстить ему, сумей хотя бы от него защититься. Потому что твой брат - единственный человек, к которому тебя тянет с силой. Большей, чем просто обычная сила дружбы. Между вами другие узы, намного более страшные. Твой брат - волшебник Джареф. Ты удивлен? Из тигренка он вырос в опасного хищника. Помни, ты должен опасаться Джарефа. А теперь оставь меня одного.
Я проснулся и зарычал от бешенства. Джареф убил моего отца и пытался убить меня! и этот самовлюбленный белокурый осел - мой брат! Плохо, когда брат идет в битве на брата, но Джареф не успокоится, пока не подчинит себе весь наш мир, и остановить его могу только я, его брат!
Пиоло видел, как я менялся в лице, и поинтересовался причиной моей тревоги:
- Что с тобой, Антей? Крепость, конечно, громадна, но мы возьмем ее, и не измором, а штурмом. А потом последний бой - и мы в твердыне Джарефа. Почему ты встревожен?
- Джареф - мой брат! - только и ответил я. Пиоло на некоторое время потерял дар речи, а потом поинтересовался, как мне показалось, насмешливо:
- И что, на этом основании ты простишь ему все, когда мы подошли к самим стенам твердыни?
Я пожал плечами. Голос мой звучал безразлично и глухо:
- Если бы я мог убить его трижды, - я убил бы его трижды. Но у меня есть только один шанс, и я намерен его использовать. Вперед.
И мы двинулись вперед. Впрочем, нам не пришлось осаждать стены. Рухнул подвесной мост (благо, я под ним не стоял, а то бы, глядишь, я бы еще что-нибудь вспомнил) и навстречу нам посыпались те, кого мы и боялись увидеть в решительной битве - зомби, личная гвардия Джарефа. Никто из моих людей не отступил перед нечистью. Они вообще не приучены были отступать.
Они были смелы. Но если бы не мы с Пиоло, их смелость пропала бы даром. Зомби умирали только от ударов наших мечей. Боевая магия, которую я использовал, когда накладывал руны на серебряные мечи, откованные гномами, всего лишь позволяла моим храбрым воинам без хлопот разрубить зомби на части. Им требовалось какое-то время, чтобы восстановиться, и тут-то появлялись мы с Пиоло. После наших ударов зомби гарантированно превращались в груды неподвижного мяса.
И все-таки, все-таки эта битва была самая тяжелая на моей памяти. Зомби лезли в огромных количествах из всех щелей, и надоедали, надоедали! До того надоели, сил моих уже больше не было. Да и Пиоло, я думаю, не просто было порхать среди этого ходячего мяса, подобно бабочке или колибри, правда, с мечом в руках.
В этой битве мы потеряли что-то около пятой части армии (а это много), но битву мы выиграли. И вот, наконец, долгожданный триумф. Я войду в крепость Джарефа, я снова увижу Галочку. Я чувствую, что она там. Она должна быть там, больше ей быть просто негде. Рядом со мной друзья, которые не предают, а скоро будет еще и женщина, чувством к которой я дорожу.
По дворцовым покоям мы пронеслись, как вихрь, сметая все на своем пути. Мне показалось, или воины Джарефа действительно не так уж усердно защищали внутренние покои? А, впрочем. Какое мне до этого дело? Это проблема Джарефа, а никак не моя. Я хочу найти Галочку и сразиться с моим вероломным братцем. Причем это - в любом порядке.
Пиоло с воинами пошли в тронный зал (или как это называлось в замке Джарефа?), а я, движимый не то интуицией, не то внутренним чутьем, свернул в личные покои брата. Я знал, что его там не найду. Его уже нет в замке, но там та, из-за которой я устроил весть этот добрый день, поход и все прочее. Вернее, она была одним из стимулов, да таким, что я был ей даже немного благодарен за исчезновение.
Я нашел ее. Она сидела за столиком перед зеркалом. На ней было красивое, до пола, платье из зеленой материи, открытое, в нем она казалась еще тоньше и хрупче, но и еще прекрасней. Ее платиновые волосы были убраны в затейливую прическу, украшенную диадемой и заколками с драгоценными камнями, огромными, чистейшей воды и изысканнейшей огранки.
Ну что же, мой братец неплохо обращался со своей пленницей. Она обернулась, и я почему-то усомнился, была ли Галя пленницей Джарефа. В ее лице что-то не видно было особой радости по поводу моего появления. В глазах ее - ощущение силы и уверенности в своей правоте. Не радость, а, кажется, насмешка. А, может быть, и ненависть. Она улыбнулась и заговорила. Голос ее был звонок, но чуть подрагивал, не то от волнения, не то от злости:
- А, ты пришел? Давно пора! Джареф говорил, что ты обязательно пойдешь против брата. Ты не способен ни на какие родственные чувства, Антон.
- Да. Он убил моего отца и пытался убить меня. Он хочет погубить этот мир. Ему живому в этом мире места нет!
- Я знаю, мы хочешь убить его. Но его нет в замке, ты опоздал. Рано или поздно вы встретитесь, Антон. И тогда, быть может, справедливость восторжествует, и ты падешь.
- Вот как? Тогда зачем весь этот пафос, Галочка? Твоя записка, и вообще, все?
- Джареф просил меня. Его судьба и твоя судьба неразделимы. Рано или поздно вы сойдетесь в бою, и останется только один из вас. И я повторяю еще раз, - хорошо бы это был он!
Она поднялась из-за столика, а я продолжал любоваться прекрасной предательницей. Возможно, я не идеален, но я никогда не предавал друзей, не имею этой дурной привычки. Ну что ж, мне все ясно. Я постараюсь победить Джарефа, или Джареф победит меня. судьбе все равно, кто из нас выживет. Просто двоим нам в этом мире места нет.
И все-таки я сказал ей, отчаянно цепляясь за последнюю надежду, не в силах представить, что она предавала меня так хладнокровно:
- Но я пришел сюда из-за тебя. Уходи со мной, оставайся со мной, и я больше не стану искать встреч с Джарефом.
Она только рассмеялась мне в лицо:
- Я тебя понимаю, Антон. Ты никогда не мог смириться с тем, что какая-то женщина может расстаться с тобой по своей воле. Но я люблю Джарефа, и я ухожу к нему. А ты останешься один.
Я метнулся к ней, не знаю уж, зачем, чтобы догнать, удержать или убить. Она тоже не стала выяснять этого. Сделала несколько шагов и исчезла. Черт возьми, опять это шуточка Джарефа. Итак, я потерял женщину-предательницу, единственную память о мире, куда был изгнан Джарефом. Да провалится она в ад вместе с этим чертовым блондином, моим братцем!
Пиоло нашел меня сидящим за столиком, где раньше сидела она. В зеркале, отражавшем раньше ее красоту, сейчас отражался усталый, но по-прежнему очаровательный маг, то есть я. Мои глаза были устремлены вдаль, мои руки вертели какую-то безделушку из золота и драгоценных камней. Браслет, который она носила.
Странное дело, а я, оказывается, любил ее. Но теперь уже поздно говорить о любви. Я буду преследовать Джарефа всю свою жизнь, это станет моей единственной целью. Я научусь пролезать в лазейки, доступные лишь моему брату-отцеубийце, и когда-нибудь я настигну его. Все свершится так, как и должно свершиться. Джареф знает, что произойдет тогда, потому и ускользает. Потому что не хочет умирать.
Я докажу себе и всему миру, что я сильнее Джарефа, или умру, не сумев этого доказать. Но все равно, как бы все это не повернулось, прежде чем я отправлюсь на свою решительную битву, прежде чем безоглядно посвящу себя охоте на брата, я обязательно повидаю Янри, колдунью и принцессу, женщину, которая, как и ее брат, не способна предать.