Весь мир и новые коньки в придачу
Это очень давнее произведение, написанное в соавторстве с Юлией Шиверновской, за что большущее ей спасибо. Оно глупое, наивное, детское... Да, наверное, все так. Но там есть настоящее. Настоящая любовь и настоящая боль.
1Девушка уверенно вбежала по ступенькам, и, открыв дверь, поздоровалась еще перед тем, как войти:
- Привет!
Люди, сидевшие в комнате, ответили (или не ответили) вразнобой. Кто-то сказал: «Привет», кто-то: «Здравствуйте, леди», кто-то просто: «Здравствуй, Дина». Ибо эту милую девушку, которая появилась в нашем повествовании, звали Диной. Она, улыбаясь, вошла в комнату. За дальним столом сидело несколько девушек, которые были Дине знакомы, с которыми ей было о чем поговорить. Она прошла к ним, по пути бросив взгляд на Макса и получив его улыбку в ответ.
Ох уж этот Макс! Для Дины он стал и самой большой радостью, и самой главной проблемой в жизни. Непроницаемый, как сфинкс, с манерами наследного принца, с насмешливым взглядом зеленых глаз и очаровательной улыбкой. Они были не так давно знакомы, познакомились здесь же, в клубе. Вместе шли после веселых вечеров, им было по пути, они уезжали с одной остановки, только Дине нужно было проехать всего несколько остановок, а Макс ехал намного дальше.
Макс всегда был ровен с Диной, и время, проведенное вместе, было наполнено шутками и смехом. Лишь однажды Дина видела, чтобы Макс не был весело. Но таким она его запомнила навсегда. Запомнила, как ей было больно из-за того, что плохо ему, поняла внезапно, что этот зеленоглазый юноша ей далеко не безразличен. Поняла и потеряла покой.
Теперь Дина подошла к девчонкам. Разговор был спокойный, вроде бы ни о чем. Дина время от времени поглядывала в сторону Макса. Вику улыбнулась:
- Да не оглядывайся ты, никуда он не денется.
- Ну, это-то понятно.
Вик в клубе было много. Но в данном повествовании интересны две. Одна из них, та, с которой разговаривала Дина, была просто хорошей знакомой, а вторая, которая сегодня, в воскресенье, отсутствовала, была лучшей подругой Дины.
Лучших подруг у Дины было две. Вика, уже названная здесь, и Кристина, зеленоглазая изящная нимфочка. Ее, кстати, тоже не было в воскресенье. В клубе велась одновременно тысяча разговоров на самые разные темы, о самых различных вещах. Люди, желающие уединения, попросту выходили из комнаты, и тогда в их распоряжении был любой уголок ДК Автомобилистов, где вся эта организация и собиралась.
Дина, устав смеяться с подругами, вышла из комнаты. Редко бывало так, что она шла одна, но если уж так получилось… Одиночества Дина не боялась. Прошла пару раз по фойе и решила возвращаться обратно. Исполнить это благое намеренье ей помешал сидящий в кресле Макс. Нет, то, что он сидел в кресле, само по себе не вызывало изумления. Странно было, что он один. Макс был человеком очень общительным, и по-своему незаменимым, поэтому рядом с ним постоянно жизнь била ключом. А сейчас Макс был один и явно скучал, или, быть может, отдыхал от общества. Ну, не могла Дина упустить такой шанс. Подошла, уселась на валик кресла, в котором сидел Макс, попросила тихо:
- Расскажи что-нибудь.
Он поднял на нее глаза, улыбнулся:
- Не-а, не буду.
- Почему?
- Не хочу.
- Что-то случилось?
- Да нет, Дина, все в порядке. – Он вздохнул, видимо, пожалев, что Дина не желает ничего понимать, поднялся с кресла и пошел наверх. Она с улыбкой смотрела ему вслед. Подобный уход – не первый. Что это с Максом? Раньше их отношения были проще и яснее. Теперь же она ничего не понимала. Или почти ничего. Одна из знакомых девушек из клуба, которой есть до всего дело и присущ аналитический талант, рассказала Дине кое-что о Максе. Что это гордый и самоуверенный парень, и что из-за нее, Дины, «обломил» одну их общую знакомую.
- Как? – Удивилась тогда дина. – Когда?
- Ну, он ей просто сказал, что ты ему понравилась. Этого было достаточно.
Теперь Дина вспомнила тот разговор. Потому и улыбалась, глядя вслед Максу. Хотя, к радости по поводу того, что она рядом с ним, он близко, и она, кажется, тоже ему небезразлична, что пока у них все в порядке, примешивалась и тревога. Макс становился замкнутым. Причины тому, вроде бы, не было. Дина и не стала размышлять по этому поводу, она просто вернулась наверх, в комнату.
Уходили они втроем: Дина, Макс и Вика. Так получалось, что либо одна, либо другая Вика шла с ними. Хотя бы до остановки. Дина, в который уже раз, окинула Макса взглядом, словно стараясь оценить его со стороны. Вид у него в длинном зеленом пуховике, конечно, впечатляющий. Не даром же дина назвала как-то Макса зеленым эльфом. Погода была отличной, и Дина предложила Максу:
- Не хочешь прогуляться до моего дома?
- Зачем?
- Ну, просто так. Поговорим.
- Извини, дин, я Вике обещал ее домой проводить.
- Ну вот!
Дина старалась не показать своего огорчения. Огорчения и ревности. Что с того, что Дина не могла назвать этого сильного парня своим? Ревность ей была известна. Впервые она резанула Дину, когда на клубном празднике Макс пригласил Кристину танцевать. Танец был медленным, а Дина танцевала с другим парнем. Как же резанула ее ревность, как же обожгла! С тех пор они неплохо сошлись с Кристиной, и Тинка мило пообещала с Максом больше не танцевать, если Дине это не нравится. И вот – опять.
Они сели в один троллейбус. И тут Дина вдруг приняла решение:
- Не будете возражать, если я поеду с вами? Меня так рано дома не ждут.
- Ты свободный человек. Дело твое! – Макс, кажется, не против. Дина мило улыбнулась:
- Что же, тогда я еду с вами.
Они говорили о пустяках, о чем еще говорить втроем? Серьезные разговоры обычно происходят с глазу на глаз. Дина что-то говорила о Максе, ехидно, но, стараясь, все же, не задеть его сильно. Обидчивый! Хотя, если подумать, задеть его чем-то очень трудно, он уже ко всему привык.
Они прошлись с Викой от остановки до дома. Дорога была скользкой, и, хотя сапоги у Дины не скользили, она решила показать обратное. Небрежно взяла Макса под руку:
- Ты не против?
- Да нет.
Разговор шел о характере Макса. Дина улыбнулась:
- Конечно, ты упрямый.
- Ослиное упрямство, я бы сказал.
- А зачем ты так странно родился? Тигр и дева в сочетании дают совершенно неуправляемого тигра.
- А меня не спросили, когда рожали. А вообще, да, мы, тигры, такие. Не дрессируемся совершенно.
- Ну, это еще как посмотреть…
- Таких тигров, как я, трудно окольцевать.
- Посмотрим. – Дина взглянула на Вику. Та мило улыбалась, понимая, что Дина подумала теперь. Макс, разумеется, тоже все понял, но виду не подал. Когда подошли к дому Вики, она предложила:
- Может, зайдете, попьете чаю? Вы ведь, небось, замерзли?
Макс с Диной переглянулись, и Макс решил за обоих:
- Пойдем, раз приглашают.
Пошли. Дома у Вики было спокойно и тихо. Никаких серьезных разговоров, дружеский треп, и не более.
2Ушли Дина и Макс от Вики часов в восемь вечера. Быстро попрощавшись с хозяйкой, вышли на воздух. Было уже темно, зимний день короток. Дина взяла Макса под руку:
- Что мне делать, Макс? Я разрываюсь на части, но пока не хочу выбирать. Мои новые друзья не любят тебя, а ты не любишь их.
- Это не важно, Дина. Послушай, я могу спросить тебя…
- Да, Макс, конечно, я слушаю.
- Что происходит за моей спиной? – К такому вопросу Дина не была готова.
- О чем ты?
- Знаешь, такое чувство, что кто-то пытается мной манипулировать, играть.
- Макс, честное слово, я не понимаю.
- А я хотел бы понять.
Они шли рядом и что-то говорили. Макс не так уж часто бывал откровенен с Диной. Откровенность Макса она ценила, ей приятно быть рядом с ним. И каждое его слово было для нее чуть ли не открытием.
- Я поговорю с еще один человеком. Мне все это не нравится, Дина.
- Макс, может быть, ты зря… Этот разговор…
- Нет. Этот разговор был нужен мне, да и тебе тоже.
- Макс, я чувствую себя ужасно, я ничего не понимаю, что со мной происходит!
- Дина, я не слепой, вижу, что творится вокруг.
- Видишь? А мне так невесело…
- Дина, честное слово, я не понимаю, о чем ты говоришь.
Они стояли на остановке, прислонившись к киоску. Макс был серьезен, а Дине почему-то было не по себе. Макс сказал, что он видит, что происходит. Видит! Что он увидел, интересно? Дине хотелось коснуться его руки, понять, или хотя бы постараться понять, что происходит с этим парнем. Макс улыбнулся:
- Конечно, кое-кто видит, что я так легко по жизни иду, у меня все получается. Хочется сделать ошибку. Напоказ, чтобы все увидели ее.
- Макс, это ни к чему, поверь.
- Да нет, это нужно, чтобы меня не считали тел, чем я никогда не буду. Это грозит тем, что я просто опять замкнусь…
Макс замолчал. У него было лицо человека, которого чем-то обидели. Дина не любила, когда он так внезапно замолкал. Переживала она за него, что ли?
- Макс!
- Я.
- Не молчи, пожалуйста!
- Я думаю.
Дина смотрела на Макса, а глаза ее наполнялись слезами. Конечно, он ей не совсем доверяет. Конечно, дина и макс не так давно знакомы. Но. Боже, как больно видеть это! Хоть и не верит Дина в Бога. Это тоже можно понять. Слишком много боли было уже в жизни у Дины, чтобы она могла доверить себя Богу. Макс взглянул на нее:
- Дин, я вижу, что ты злишься, не пойму только, на меня или на себя.
- На себя.
- Вот это уже совсем глупо!
Дине было что сказать Максу. Да как подберешь слова? Где найдешь нужные? Макс сказал, как бы продолжая вслух свои мысли:
- Интересно. Как некоторым людям можно дать понять, что не нужно мне лезть в душу, у меня с душой все в порядке.
Дина отвернулась. Причиной того были ее слезы. Она не хотела, чтобы ее слезы видел Макс. А он подумал, что она приняла его слова на свой счет.
- Меньше всего это относится к тебе, Дина. Если бы я хотел тебе это сказать. Я объяснил бы тебе это как-нибудь поделикатнее.
- Спасибо.
Домой Дина ехала в тревоге. Слезы то и дело наворачивались на глаза. Она была благодарна Максу за откровенность, но чувствовала рядом с ним себя Дина как-то скованно и глупо. Есть. Что сказать, да слова не подберешь. Праздничное настроение воскресенья было испорчено.
На следующий день Макс приехал к Дине вечером. Не то чувствовал, что не хорошо они расстались, не то была еще какая-то причина. Они ведь так и не договорили. Еще к дине явилась Кристина, они проболтали вместе три часа, затем Тина спохватилась, вспомнила, что ей еще с собакой гулять, и убежала. Макс читал какую-то книгу. Дина обиженно спросила:
- Ты что, в читальный зал пришел?
- Книжка интересная. Что ты такая груженая, Дина?
- Я? Груженая?
- Да, последний месяц – особенно.
- Макс, ты ведь понимаешь, что со мной происходит!
- Нет, не понимаю.
- Врешь ведь!
- Да, вру.
Дина улыбнулась. Ей хотелось прижаться к Максу, сказать: «Я люблю тебя, придурок ты такой!». Но это невозможно, он не поймет. Макс взглянул на часы:
- Семь часов. Ну, мне пора, Дина.
- Так скоро? Макс!
- Но ты ведь не сможешь меня удержать.
- А кто собирается удерживать? До свиданья, Макс.
- Счастливо.
Дина пошла проводить Макса до двери. Он взглянул на нее и улыбнулся:
- Знаешь, какой у тебя сейчас вид, Дина?
- Нет.
- Как будто у тебя отобрали любимую игрушку.
- Ты – моя любимая игрушка?
- Не знаю. До свидания.
- Пока.
Она проводила Макса, вернулась в комнату и опустилась на кровать. «Не называй себя соей игрушкой, слышишь, Макс! Это не игра, это серьезно! Это намного серьезнее, чем я могла ждать! Я схожу с ума по тебе, Макс».
Ох, Макс, Макс, сколько же тревог доставил маленькой Дине ты, со своей лукавой улыбкой и невозмутимостью сфинкса. Очень уж ты небезразличен этому маленькому и слабому существу. Слабому, правда, физически, но не характером. И все равно Дина была рада приезду Макса. А то, что Макс назвал себя ее игрушкой, придало ей силы, уверенности в себе, погасило тревогу. И заставило забыть о том, о чем никогда нельзя забывать – об осторожности.
3Тот день был средой. В этом не было бы ничего необычного, среды наступают с завидным постоянством, если бы Дине не надо было идти в клуб. Именно из-за клуба среда стала для нее необычным. Долгожданным днем.
Вечер во дворце культуры Автомобилистов, где собиралась клубная тусовка, начался обыкновенно. Народ слонялся по фойе в ожидании начальства, вновь пришедшие здоровались с остальными, иногда звучала шутка, и вслед за ней – дружный смех. Ничто не предвещало беды, а между тем беда уже вошла, незамеченной остановилась у порога и пристально посмотрела на Дину зелеными, как у Макса, глазами.
Пришел Макс, а с ним – один из его лучших друзей. Дина подошла к Максу, уселась рядом, потом тихо спросила:
- Что скажешь?
Макс взглянул на друга и промолвил, стараясь, чтобы его слова выглядели безмятежными:
- Ну вот, Шурик, что ей скажешь? Ответишь обычно, – обидится.
Обычно – это встречный вопрос: «А что спросишь?» Дина улыбнулась:
- Ладно, я поняла, можешь не отвечать.
А вообще-то со стороны Дина могла показаться навязчивой. И навязчивой – это еще мягко сказано, в общем-то. Но это – только со стороны. В конце концов, Макс и Шурик ушли. Дина уселась на место Макса и с лукавой улыбкой взглянула на Вику. Вике она доверяла, хотя, надо признаться, Вика была девушкой с, так скажем, Буйным нравом и довольно ехидная. Вика кивнула, хоть и не сказала ничего. Ей были понятны поступки подруги.
Шурик вернулся один, без Макса. Вид у него был такой, словно он хотел сказать Дине, и это «что-то» было не совсем вежливым. Она усмехнулась. Робость Дина испытывала только по отношению к Максу, да и то не всегда.
- Ты хотел мне что-то сказать?
- Да нет, я помолчу, это будет вежливей. – Буркнул Шурик и демонстративно отвернулся. Дина пожала плечами. Не хочет разговаривать – его дело. Макс не подходил. Тогда Дина еще пару раз сама подошла к нему. Весь вечер Макс был задумчив. Один из друзей спросил:
- Что случилось, Макс?
- Ничего. Все нормально, просто я дурак.
Дина задумалась. Почему? Что с ним? А это ей суждено было узнать очень скоро.
Когда, около девяти часов вечера, Макс собрался уходить, Дина переглянулась с Викой. Они всегда шли с Максом, и сегодня от этой традиции отказываться не собирались. Народ понемногу расходился по домам, но в основном все еще сидели. И вот тогда-то, когда Дина на лестнице догнала Макса, привычный ход вещей был нарушен. Вика, которая обычно шла до остановки с Диной и Максом (им с Максом было по пути) была весь вечер как будто не в себе. Сильно не в духе. Именно поэтому она пошла домой одна, предоставив Максу и Дине идти, куда им вздумается. Интересно, как играет людьми судьба. Именно тогда, когда должно было случиться непоправимое, единственный человек, который мог предотвратить это, оказался далеко. Да, человек – всего лишь игрушка в руках фортуны, причем – порядком поднадоевшая. А, впрочем, не будем углубляться в философию и вернемся к нашим героям.
О чем думал Макс? Может быть, о том, как его достала эта игривая девица, приставучая, липучая, как репейник, старающаяся любыми способами обратить на себя внимание. Так и старается она залезть в душу, будто не понимает, как ему это неприятно. Да, Дина, наверное, казалась ему такой. Возможно, с Максом уже происходило что-то подобное раньше. Нельзя винить человека, что из-за множества бездушных пустышек он не разглядел чистую, яркую душу, настоящее глубокое чувство. Не зря говорит народная мудрость: обжегшись на молоке, дуют на воду.
Может, у них все и могло быть по-другому – лучше, красивее, проще. Но, увы! Человек предполагает, а бог располагает, так говорят. А когда за человека идет борьба между Богом и Сатаной, происходит все самое ужасное и непоправимое, что только может произойти. Оба они пытаются показать свою власть, не заботясь о том, что будет человеком. Итак, Макс решил расставить все точки над «и». Он начал разговор словами:
- Дина, знаешь, каждый человек имеет право выбора.
Дина вздрогнула. У нее противно засосало под ложечкой, задрожали руки. Она чувствовала, что разговор будет не из приятных. Взглянула на Макса:
- Что ты хочешь этим сказать?
Макс, подбирая слова поточнее, довольно подробно растолковал Дине, что он одиночка, что в его планы на ближайшие несколько лет (он подчеркнул, не месяцев, а лет) не входит иметь рядом с собой кого-то близкого.
- Ты знаешь меня только с одной стороны. И я не советовал бы узнавать меня глубже. Ты так завязнешь, что потом уже просто не выберешься. Я не хочу, чтобы появился еще кто-то, из-за кого я буду страдать.
Смысл его речей был прост и ясен, как шляпка от гвоздя: девочка. Оставь меня, наконец, в покое, поищи себе другой объект для преследования. Первой мыслью Дины было: «Но, Макс, раз уж я у тебя появилась, позволь мне остаться!». Но она не могла ничего ему сказать. Ничего подобного. Она подняла на Макса полные слез глаза:
- Макс!
- Я здесь.
- Макс, что я такого натворила?
- Я не знаю.
- Макс! Макс! Послушай, ты хоть бы предупреждал, что ли!
- А я предупредил. День твоего рождения, помнишь? Ты просто не пожелала все понять.
Дина закусила губу, вспомнив тот разговор. Да, было. Макс говорил, что он одиночка, и что ему трудно с кем-то ужиться. Но, поймите, какая девушка примет такие слова за предостережение? Она сказала, что это – всего лишь откровенность. А тут вот как. В одно мгновение Дина взглянула на все как бы со стороны. Ей стало ужасно жутко, но она нашла в себе силы взглянуть Максу в глаза:
- Знаешь что, дорогой, в следующий раз, когда знакомишься с девушками, сразу предупреждай их: «Не влюбляйтесь в меня, пожалуйста, я одиночка, я не хочу, чтобы рядом со мной кто-то был. Я не нуждаюсь в любви!»
Макс побледнел. Его, кажется, трясло, он уже не мог оставаться спокойным и невозмутимым. Это была последняя капля. Конечно, услышать такое! И от кого? От Дины!
- Что?
- Да ничего, ты эгоист, вот и все.
Дина повернулась, чтобы уйти, Макс резко развернул ее к себе, встряхнул. Впервые Дина видела его таким. Ей показалось, что он сейчас ударит ее. Но Макс не из тех, кто может ударить женщину, даже если она и причинила ему множество неприятностей. Он может ударить, но только словом. Благородный Макс!
- Послушай, то, что ты сказала – это ужасно. Я этого не заслужил. А ты… Ты заслужила!
Он отпустил ее и пошел прочь. Через несколько минут он уже ехал к себе домой, в поселок Гидростроителей.
А Дина? Дине было очень плохо. Кажется, весь мир разлетелся на кусочки, Макс в одно мгновение разбил ее мир. Тысячи чувств метались в ее душе. Слезы заливали ее лицо. Дина не видела дороги из-за слез. Погруженная в свое горе, вцепившееся в нее острыми когтями, ушедшая в себя, Дина не заметила внезапно вылетевшую из-за поворота машину. Она даже не успела понять, что происходит. Раздался визг тормозов и глухой удар тела об асфальт. Мир раскололся на тысячи звезд и тысячи мельчайших осколков, а затем снова слился, как стеклышки в калейдоскопе, в какую-то новую, непонятную картину.
Серые каменные стены давили на плечи с почти физически ощутимой тяжестью. Свет, с трудом пробиравшийся из крохотного окошечка под самым потолком, освещал серые плесневые пятна на стенах, грубое каменное ложе, прикрытое полуистлевшей дерюжкой, стол. На столе тарелка с куском пресной лепешки и кувшин с водой. Брат Марк поднял голову. В помещении царил полумрак, но глаза Марка все видели, ведь он пробыл здесь уже неделю.
«Я не сдамся, я должен быть сильным, я не могу предать ее!»
Вот уже неделю они держат его здесь. Брат Марк, рыцарь ордена иезуитов, верный слуга святой инквизиции. Был признан еретиком за любовь к леди Анне, красавице, наследнице огромного состояния. Свою вину он может исправить только одним путем – он должен сжечь на костре свою любимую. Но он не мог сжечь ее! он любил ее, любил без памяти!
Со скрипом отворилась тяжелая, обитая железом дверь, и в образовавшийся проход прошмыгнул какой-то странный. Знакомый Марку человечек. Он был мал ростом, худ до чрезвычайности, одет в сутану. Реденькие волосенки были выбриты на макушке ровным кружочком. В который уже раз он приходил сюда. Брат Марк опустил взгляд. Он тоже был одет в сутану.
Марк неторопливо оглядел себя. У него были сильные руки. Под смуглой кожей при каждом движении играли великолепные, словно лепные мускулы. Одиночное заключение не смогло испортить его фигуру. Широкие, крепкие ладони с длинными пальцами довершали картину. Около локтя на левой руке был шрам, результат неумелого обращения с оружием много лет назад. Вошедший наблюдал за взглядом брата Марка с ехидным выражением на крысиной мордочке:
- Брат Марк сегодня не здоров? – С издевкой поинтересовался он немного погодя. – Идем, отец-настоятель призывает тебя. И она ждет, не дождется!
Вдвоем с этим странным существом, которого завали брат Августин, они прошли бесконечным серым коридором, спустились по плохо освещенной винтовой лестнице и оказались, в результате всех этих перемещений, в душном и сыром подземелье. Из-за поворота доносились голоса, и падали на пол полоски света. Брат Августин пошел на свет, брат Марк поплелся за ним, возникло ожидание чего-то страшного и непоправимого. Чувство тоскливой безысходности сдавило сердце холодными тисками.
Перед решеткой, отгораживающей часть подземелья, стояли люди. Все они были одеты в сутаны, у всех были одинаково выбриты макушки. Брат Марк знал всех этих людей. Вон тот, бледный, заморенный юноша – брат Франциск, с ним они были когда-то очень дружны. Вон тот, розовощекий здоровяк – брат Лев, он был покровителем Марка, когда тот только появился в ордене. Здесь были те, кто хорошо знал брата Марка, кто уважал и любил его. Кажется, это было так недавно, и, все же, так давно. Все они смотрели на мужчину с красивым, развитым телом, лицом аристократа и улыбкой… Ах, как красиво он смеялся раньше. Брат Марк, объявленный ныне еретиком за любовь к женщине.
Братья расступились, давая Марку проход к настоятелю. Вот он стоит, самодовольный, с заплывшими от жира и пьянок свиными глазками. Он стоял перед решеткой, смотрел на Марка насмешливо и зло.
За решеткой, прикованная цепями к стене, стояла девушка. Цепи, которые должны были сковывать ее, теперь поддерживали и не давали упасть. Голова ее была низко опущена, золотистые пряди длинных волос укутывали плечи драгоценным плащом. Бывшая когда-то белой длинная рубаха, грязная и изодранная, почти не прикрывала тела, местами на ней запеклась кровь. В прорехи виднелись вздутые багровые рубцы, на нежной коже – ссадины, кровоподтеки.
- Анна! – рванулся к девушке Марк. Анна медленно подняла голову, взгляд измученных зеленых глаз полоснул Марка по сердцу, словно острый нож.
Чьи-то сильные руки тяжело легли на плечи Марку, оттащили от решетки:
- Упорствуешь? – Раздалось почти змеиное шипение отца-настоятеля. – Это дьявол завладел твоими мыслями и хочет сделать из тебя, служителя церкви, своего раба. Разве ты не видишь, что оружием своим избрал он эту ведьму, прекрасную, как драгоценный кубок, наполненный ядом?! Оболочка ее прекрасна, а душа навек отдана дьяволу! Сын мой, это дьявольская хитрость, чтобы с легкостью поймать наивную душу в свои сети. Изгони дьявола, сын мой, покайся, пока не поздно! Дьявол не должен взять верх над тобой! Покайся!
И совсем другим, будничным тоном обратился отец-настоятель к братьям:
- Уведите еретика, и пусть на досуге он подумает о кознях дьявола, а мы будем молиться за него. Пусть Бог поможет ему принять единственно верное решение.
И снова Марк шел по винтовой лестнице, только теперь не вниз, а вверх, и длинные, уродливые тени метались по стенам, словно пытались убежать от света факелов. После перехода по мрачному коридору брат Марк был снова водворен в свою серую темницу, ключ со скрежетом повернулся в замке, надежно отгородив Марка от внешнего мира и от Анны. Несчастный пленник святой церкви остался в обществе разжиревших ночных крыс и повалился на ложе, до крови кусая губы, и едва не плача от бессилия и жалости к любимой.
А что еще ему оставалось делать? С детства привык он в трудные дни молиться, уповать на Бога просить у него помощи, защиты и покровительства. А сейчас почему-то при мысли о Боге не становилось легче, напротив, Марка охватывал приступ ярости. Прав был отец-настоятель, дьявол уже подбирался к Марку, но совсем не любовь к Анне была тому виной. Порою люди, говорящие от имени Бога, на самом деле служат князю тьмы, сами того не подозревая.
4Молоденький, симпатичный врач с вызванной скорой находился в состоянии легкого шока. Не часто человеку, сбитому машиной, удается отделаться парой синяков и обмороком. Девушка уже приходила в себя, и все, кажется, было в порядке.
Артур слегка усмехнулся, поймав себя на том, что ему, оказывается не безразлична эта жертва дорожно-транспортного происшествия. Причем не безразлична она ему совсем не с медицинской точки зрения.
«Это, наверное, называется любовью с первого взгляда», - поставил он себе диагноз, как истинный врач. Из своих неполных двадцати семи лет Артур большую часть провел, скептически поглядывая на противоположенный пол, и всячески издеваясь над своими товарищами, более подвластными чарам Амура.
Хотя, конечно, испытывать неприязнь к женщинам у Артура не было причин. У него не было несчастной любви, ни одна женщина никогда его не обманывала, многие девушки в школе, а затем в медицинском институте отдали бы многое за один благосклонный взгляд этого красивого, стройного черноволосого парня с ярко-синими глазами, улыбкой голливудской кинозвезды и фигурой, способной свести с ума даже каменное изваяние.
И вот теперь этот мужчина, безразличный к женщинам, высокомерный и равнодушный, как бог, спустился со своего Олимпа и с тревогой и нежностью следил, как приходит в себя хрупкая девушка с гордым профилем и длинными черными волосами.
Мрак понемногу стал отступать от Дины, в глазах посветлело, она увидела перед собой незнакомое лицо. Ярко-синие глаза смотрели с ласковым участием, но было в этом взгляде еще что-то, большее, чем просто забота, пугающее и притягивающее одновременно. Дине вдруг нестерпимо захотелось прервать затянувшееся молчание, сказать хоть что-нибудь, чтобы доктор отвел от нее взгляд.
- Что случилось? – Прошептала она. Артур улыбнулся:
- Уже ничего. Все будет хорошо!
Дина видела, что доктор исключительно красив, но это ее совершенно не волновало. Благодаря кое-чьим зеленым глазам и русым волосам, очаровательной улыбке и всему остальному, имя чему было просто Макс, над Диной больше не имела власти красота любого мужчины. Главное для нее – только Макс.
Дина вспомнила все, что произошло, и внезапно ей стало все равно, что с ней случится дальше. Подумала, что лучше бы она умерла. К чему ей жизнь, если человек, который свел ее с ума, научил плакать и смеяться, любить и уважать, оттолкнул ее, как надоевшую игрушку выбросил.
Машину тряхнуло, и Дина снова стала медленно погружаться в пучину мрака. Последнее, что увидела Дина перед тем, как потерять сознание: низко наклоненное к ней встревоженное лицо доктора и нежность в его прекрасных синих глазах. Мрак стал бесконечным и всеобъемлющим.
Марк с раннего детства привык к мысли, что Бог – это спасение, это новая жизнь. Его семья была очень религиозной, и все дети воспитывались в страхе перед Богом и в уважении к нему. Марк не боялся Господа, он верил в Его любовь. Если тебе плохо, кто же, кроме Бога, выслушает тебя и постарается помочь? Марк был уверен, что служить Богу, защищать интересы Бога – вот лучшая судьба. В пятнадцать лет Марк стал послушником в иезуитском монастыре и для себя лучшей судьбы не желал. Впрочем, никто не удивился тому, что Марк избрал себе такое поприще. При всем тот он не был фанатиком. Марк уважал Бога, потому что ему было за что его уважать. Жизнь его текла ровно, спокойно, как по писанному. Пока не появилась леди Анна.
Эта девушка была великолепна. Впервые Марк увидел ее, когда ему только-только минуло двадцать. Она шла по улице рядом со своей тетушкой, и мужчины оборачивались, глядя ей вслед. Замер и молодой монах, взглянув в зеленые глаза девушки. У нее была вызывающая, жгучая красота. Пышные золотые волосы укрывали плечи. Зеленые глаза полны блеска, и, кажется, проникают в душу. А улыбка! Наверное, от этой улыбки и остолбенел брат Марк. Он стоял и смотрел вслед красавице. И, о чудо, она обернулась и улыбнулась симпатичному монаху. Марк смутился и расцвел в ответной улыбке.
Так родилась первая любовь. Брат Марк думал о леди Анне постоянно. И даже в своих молитвах он поминал ее. Он делился с Богом своей радостью, своим счастьем. Быть может, Бог не понял его, или не смог простить своему слуге измены? Не нам судить.
Серой тенью следовал брат Марк за леди Анной, провожал ее взглядом, не смея подойти. Не известно, сколько бы продолжалось подобное, только судьба все решила за них.
Леди Анна возвращалась домой поздно. В темном переулке к ней подошел один из тех мужчин, что не прочь воспользоваться красотой и беззащитностью женщины:
- Давай познакомимся, красотка! Ну, не ломайся!
Рядом появился кто-то третий. Это был молодой монах в сутане. Он обратился к грубияну тоном опытного наставника:
- Сын мой, не стоит так разговаривать с дамой!
- Заткнись, святоша!
Под сутаной было прекрасно тренированное тело двадцатилетнего здоровяка. Что и говорить, наверное, тот человек долго рассказывал всем о том, что монахи из ордена иезуитов справляются со своими врагами не молитвами, а кулаками. Покончив с нахалом, брат Марк обратился к девушке:
- Прошу прощения, прекрасная леди, что я вынужден явить твоим глазам дело не столь праведное, сколь необходимое. Однако святостью порою людей не убедишь!
Она улыбнулась:
- Я очень тебе благодарна…
Он понял, что девушка не знает, как его назвать, и решил заполнить этот пробел:
- Мое имя – брат Марк. Я – верный слуга святой церкви.
- А меня зовут Анной. Я частенько замечала тебя рядом, брат Марк.
- Зови меня просто Марком, Анна.
- Хорошо. Но почему ты медлил подойти ко мне, хоть и следовал за мной, как тень?
- Я не знал, как ты можешь к этому отнестись. Все-таки я слуга святой церкви. Пойдем, я провожу тебя домой. Где ты живешь?
- В замке на горе с тетушкой. Мои родители умерли, когда я была совсем маленькой, и тетушка стала обо мне заботиться. Своих-то детей у нее нет.
- Так ты – наследница замка?
- Ну и что? Это не имеет совершенно никакого значения для меня сейчас. А для тебя?
- Тоже. Для меня главное – ты.
Лукавил братец Марк. С тревогой думал он о том, что Анна – наследница огромного состояния, а он – всего лишь бедный, безвестный монах, у которого нет даже уголка, куда можно голову преклонить, лишь серые стены монастыря, посты, молитвы. До прекрасного однообразная у него жизнь.
И в этой однообразной жизни появился лучик света, золотистый и прекрасный, как длинные косы его Аннушки. Теперь Марк старался использовать каждую свободную минутку, чтобы встретиться с любимой. Он забывал обо всем: о своем звании монаха, солдата святой инквизиции, о данном обете, о грехах, которые он совершает, ежедневно пропуская молитвы и покидая монастырь из-за женщины. Он думал только о том, что любит Анну, и что Анна любит его.
Всему когда-то приходит конец. Счастье брата Марка и леди Анны длилось не долго. После первой же исповеди Марка (не мог же он лгать Богу) отец-настоятель принял все меры для того, чтобы, как истинный пастырь, вернуть отбившегося от стада смиренных овец божьих монаха в лоно церкви. Бедный Марк, ведь он же знал, что исповедался человеку, и человек, а не Бог, принимает решение. Леди Анна была объявлена ведьмой и в одну из темных ночей схвачена по этому обвинению слугами святой инквизиции. От брата Марка требовалось теперь одно – добиться от леди Анны признания и поджечь ее костер.
Но монах наотрез отказался причинить любимой вред. За несговорчивость Марк был объявлен еретиком и был заперт в одну из камер подземелья, где сейчас и находился, тоскуя по Анне и ожидая своей судьбы. Пощады он не ждал и не просил. Умереть вместе с возлюбленной – тоже счастье, особенно для того, кто не должен познать любовь, кроме любви к Богу, но познал ее губительный яд.
5Полностью пришла в себя Дина уже в больнице. Было тихо, соседи по палате спали, и Дине было хорошо, спокойно. Мысли перестали метаться в голове, как бешеные белки, успокоились и не мучили больше Дину вопросами, на которые она не могла найти ответа. В который раз Дина восстанавливала ход событий и вспоминала все – вечер в клубе, разговор с Максом, свою боль и отчаянье, машину, сбившую ее, ярко-синие глаза молодого доктора со скорой.
Вдруг появилась мысль, что было еще что-то, что-то чужое и странное, но что это было? Бред, галлюцинация, сон? Дина не знала этого, и ей не хотелось вспоминать об этом. Постепенно мысль, тревожащая ее, отошла в тень, а Дина погрузилась в сон, спокойный и глубокий, без сновидений.
Разбудило Дину чье-то прикосновение. Она открыла глаза и встретилась взглядом с молодым Доктором. Он улыбнулся:
- Мое дежурство закончилось, и я решил посмотреть, как Вы.
- Вы за меня беспокоились?
- Да, конечно. По-моему, это естественно.
- Естественно? Я бы не сказала. Почему Вы так считаете?
- Ну, просто я люблю свою работу. И потом, Вы – очаровательная девушка. Как Вас зовут?
Дина улыбнулась и покраснела от удовольствия. Не так-то часто ей говорили подобные комплименты. Немного чаще с тех пор, как она появилась в клубе. Но никогда – Макс. Макс. Ох, Макс! Дина огромным усилием воли отбросила мысль о Максе и ответила на вопрос доктора:
- Меня зовут Дина. А Вас?
- Артур. Как Вы себя чувствуете, Дина?
- Нормально. Я в порядке.
- И зачем Вам понадобилось под машину бросаться? – Вопрос был задан веселым тоном. Дина вздохнула и ответила грустно:
- Просто парень, в которого я, кажется, влюблена, сказал мне, что я ему не нужна. Честно и не лукавя.
Артур увидел слезы на глазах девушки и растерялся. Он понимал, что, скорее всего, это не любовь, и девушка скоро забудет это горе первого чувства. Но что сказать ей теперь? У него нет опыта в подобных делах.
- Простите, что я Вам напомнил об этом.
- Да нет, ничего. Это его дело. Я переживу.
Дина отчаянно лгала. Не могла она так просто оставить Макса, забыть его. С другими было так, да, уходила, забывала, а то и сама бывала жестока. Но все это, как оказалось, не было любовью. Любовь – это когда уважение и сострадание примешиваются к нежности. Так теперь и было с Диной. Она не боялась признаться себе в этом. На настроение паршивое. Артур немного посидел с Диной, просто так, молча, ему не хотелось уходить, оставлять эту девушку одну со своими мыслями и своей болью. Ему было жаль Дину. Наконец, взглянув на часы, он вздохнул и поднялся:
- К сожалению, мне пора идти. Я еще загляну попозже.
Он ушел и Дина не взглянула ему вслед. Просто она устала от своих тяжелых мыслей. Ей нужно поспать.
Утром Дину осмотрел доктор, благообразный и пожилой, немного похожий на святого угодника с иконы. Удивленно поцокав языком, он сказал, что Дине невероятно повезло, серьезных повреждений нет, а обморок, вызванный ударом, совсем не опасен.
- Так что, голубушка, полежите еще пару деньков дома, так, на всякий случай, а потом можете опять ходить, куда пожелаете. Да, смотрите, осторожнее. – Закончил врач свои отеческие наставления. Дина улыбнулась. Что ж, если ее отпускают домой – тем лучше. Жаль, конечно, что Артур, появившись тут в следующий раз, ее уже не увидит, но, в конце концов, какое ей до этого дело? У нее есть Макс. Или был? Дина закусила губу, чтобы не разрыдаться. Уж очень сильную боль причинил ей Макс. Еще не раз придется ей рыдать, проснувшись среди ночи и вспомнив тот разговор. Ох, Макс, сколько же боли ты причинил маленькой Дине, может быть, даже не желая этого. Но, тем не менее, сделанного не воротишь.
6Дина была лома одна. У всех дела, всем некогда. Девушка слонялась по квартире, не зная, чем себя занять. Попыталась было писать стихи, зная, что когда настроение плохое – стихи получаются чудесные. Но, перелистав блокнот, она увидела пару стихов, посвященных Максу. Она тогда была счастлива уже тем, что была рядом с ним, улыбаясь ему, смеялась его шуткам. Тогда он казался ей едва ли не ангелом. Суровый же нрав оказался у этого ангелочка.
Дина прекрасно знала, что слезами горю не поможешь, но как удержать слезы, если при одной мысли о Максе становится так горько, что, право, впору умереть. Вспомнила Дина, как они впервые шли вместе, как он улыбался, слушая его рассказ. Как она в разговоре с ним время от времени сбивалась на «Вы». «Да ну его, к черту, ушел – и скатертью дорога!» - решительно подумала Дина и взялась за книгу. Одиночество ее не пугало, она к нему привыкла.
Около двенадцати часов в дверь позвонили. Дина нехотя встала с кресла и отложила книгу. Книга была интересная, и чтение прерывать не хотелось. «Кого бы это могло принести в такое время?» - подумала Дина и пошла открывать дверь. На пороге стоял Макс с огромным букетом белых роз в руках. Дина смотрела на него и не верила своим глазам. Неужели этот тот самый парень, которого она считала потерянным навсегда? И вот, он здесь, пришел, а Дина не чувствует, почему-то, такой радости, какую должна бы чувствовать. Почему? Может быть, потому, что он заставил ее страдать? Может быть.
Макс улыбнулся своей очаровательной улыбкой, протянул букет:
- Здравствуй.
Дина не взяла букета, как будто не заметила его. Она лихорадочно обдумывала ситуацию. Чтобы только как-то протянуть время, сказала:
- Здравствуй. Зачем ты пришел.
Было, вообще-то, два варианта. Дина могла бы просто улыбнуться и простить Максу все, все. Он же пришел. А можно солгать ему, сказать, что он ей безразличен. Что она не хочет его видеть. И бросить букет вслед. Букет из великолепных белых роз. Белый цвет – невинность и чистота. Макс все еще протягивал ей букет, только теперь он был уже серьезен:
- Я пришел потому, что это было нужно мне. И потому, что это было нужно тебе. Возьми цветы. И можно мне войти?
Ну, как Дина может решиться на то, чтобы попросить Макса уйти? Она взяла цветы и отошла от двери:
- Проходи.
Весь день они провели вместе. Дина смеялась по пустякам, Макс улыбался, и то и дело рассказывал что-то смешное. Макс ушел только поздним вечером. Дине так не хотелось с ним расставаться! Этот день прошел великолепно. Макс снова стал тем, кем он и был всегда – милым разговорчивым парнем. Когда хотел, он мог быть милым.
Впрочем, Дине было почти все равно, что он говорил. Само его присутствие превращало обыкновенный, вроде бы, вечер в волшебную сказку для двоих. Никаких серьезных тем затронуто не было, но это было и не нужно. приход Макса сказал Дине больше, чем все слова, вместе взятые. Теперь жизнь снова вошла в привычное русло, и Дине стало спокойно. Насколько вообще может быть спокойно девушке, которая без ума от парня, считающего себя одиночкой.
7Дина жила, стараясь забыть о прошлом, о том, что произошло между ней и Максом. Они неплохо проводили время вдвоем, не вспоминая о том, что было. Может быть, именно поэтому Дина не была обрадована случайной встречей с Артуром. Конечно, молодой врач очень красив. Но Макс – это Макс.
Дина шла по улице с подругой, с Тинкой. Они обсуждали какую-то тренировку. В разговоре то и дело мелькало имя Макса. Ну да, Дина верила подруге. И доверяла ей многое из того, что чувствовала, что с ней происходило. Дина беззаботно смеялась, когда ее окликнули:
- Дина! Подождите!
Обе девушки обернулись. Дина улыбнулась:
- Артур, здравствуйте!
- Я приходил к Вам в палату, но Вас уже выписали.
- Да. Со мной все было в порядке, мне незачем было там задерживаться.
- Как хорошо, что я встретил Вас, Дина.
- Да, Артур. Познакомься, Кристина, это доктор, который спас меня из-под колес машины.
- Мне очень приятно.
Ну, еще бы ей не приятно было! Как-никак, доктор чертовски привлекателен. Артур улыбнулся Кристине и опять перевел взгляд на Дину:
- Вы куда-то торопитесь?
- Да нет. Я и Тинка совершенно свободны.
Что правда, то правда. Обе девушки слонялись по улице с мыслью: чем бы занять себя. Так что Артур, собственно, появился вовремя. Они немного погуляли, а потом отправились к Дине (благо, недалеко). Артур оказался интересным мужчиной, веселым собеседником. Дине, впрочем, было как-то все равно. У нее есть Макс. Зеленоглазый очаровательный Макс.
Когда Артур ушел, Кристинка хитровато посмотрела на Дину:
- А красавчика ты себе нашла, это точно.
- Тинка, как ты можешь! Единственный человек, с которым у меня, быть может, что-нибудь получится – это Макс. Потому что я его уважаю. Любовь строится на уважении.
- Тебе бы, Дина, философом быть. А этот доктор на тебя любовался совсем не как на пациентку.
- Это его дело.
- Но у тебя же есть Макс.
- А вот это уже – мое дело.
- Ну, естественно. И что ты будешь делать теперь? Дружить с Артуром?
- Да, если ему этого захочется, дружить я не против.
- А если он будет против?
Дина небрежно пожала плечами.
- Он знает, что у меня есть парень.
Да, Артур это знал. Не ведала Дина только одного, – что Артур запомнил ее слова о том, что она со своим парнем поссорилась. Не мог же он предположить, что Макс, умный благородный Макс, не мог себе позволить, чтобы из-за него кто-то страдал. Тем более что девчонка из-за него попала в неприятную ситуацию.
Дина и Кристина еще немного посидели, поговорили. Было уже поздно, и Кристина заторопилась домой. Вечер прошел для Дины обычно, спокойно. А вот ночь... Ночь спокойной не была.
Ночь длится долго, когда не приходит сон. Особенно долго не кончается ночь, когда каждая минута темноты заполнена мучительными думами, от которых невозможно бежать, спрятаться или просто отмахнуться. Когда в крохотном окошке под потолком тьма сменилась сероватым утренним светом, Марк вздохнул с облегчением. Ему почему-то казалось, что вместе с рассветом придет спасение. Хотя, в глубине души он отлично понимал, что спасения нет.
Оставался единственный выход, другого не дано. Марк знал, что ему придется сделать это. Потолок его темницы достаточно высок, а ткань сутаны достаточно прочна, из нее выйдет неплохая веревка, которая выдержит вес человеческого тела. Должна выдержать. И тогда они умрут вместе. Анна – чуть раньше, но это уже не важно. Какая разница, если по ту сторону черты они, наконец, смогут взяться за руки. И тогда ничья власть, никакая сила, ни Бог, ни Сатана не заставят их разомкнуть объятия даже на секунду.
Смерть его леди не будет долгой и мучительной, он позаботится об этом. Веревка, кинжал, яд – хоть что-нибудь из этого он сможет достать. И тогда пусть они сжигают бездыханное тело. Он, Марк, посмеется над ними вместе со своей красавицей Анной. С этой мыслью Марк, наконец, заснул.
Он не подумал о том, что нельзя смеяться над теми, кто правит, Бог это или Сатана, все равно они не прощают, когда над ними смеется простой смертный.
8Вскоре Дина познакомилась с человеком, о знакомстве с которым она и помыслить не могла. Не спрашивайте, как это получилось, пусть это будет секретом. Но вот, она стоит перед ним, оглядывая его с восхищением. Красивый мужчина. Высокий, стройный, мускулистый. У него сильные руки и подвижные черты лица. Красивые брови, выразительные болгарские глаза, внимательные, черные. Тонкие губы делали его подвижный рот насмешливым, но как же красиво он мог улыбаться, когда хотел! Вот он смотрит на Дину и улыбается своей очаровательной улыбкой:
- Ты странная девочка, Дина. Я общался со многими людьми, но ты – это что-то особенное. В тебе слишком заметно противоречие.
- Противоречие? Я тебя не понимаю.
Он кивнул. Доктор, так его зовут, мало того, что известная творческая личность, яростный язычник и еще, кажется, экстрасенс… За это и имя ему было дано – Доктор. Он заметил спокойно:
- Ты, верно, не веришь в бога?
- Я язычница, как и ты. А, может, я верю в Сатану.
- Скорее всего. В тебе заключены противоречия Бога и Дьявола. Тебя это не мучает?
- Нет, совершенно. Может быть, потому что я знаю, чего хочу.
- Но что-то тебя мучает, тем не менее. Я же вижу. Расскажи мне, я постараюсь помочь.
- Я не знаю, о чем рассказывать. – Смутилась девушка. она взглянула в глаза Доктора, и вдруг поняла, что ее мучило. Те сны. Средневековая история о влюбленном монахе и несчастной девушке, обвиненной в колдовстве. И Дина рассказала об этом Доктору, как могла, незатейливо. Или ей показалось, что рассказала. Она не была полностью уверена. Может быть, он просто прочитал все в ее глазах, во всем разобрался сам. Все понял и обо всем расскажет ей.
Все это время Дина не могла отвести взгляда от его внимательных, горящих глаз. Они поняли друг друга в одну секунду, и в ту же секунду они стали друзьями. Позже уже Доктор свободно устроился в мягком кресле, а Дина устроилась у него на коленях (позволила себе эту легкую вольность с Доктором). Он серьезный, мудрый мужчина, и понимает, что движет Диной. С Максом так себя не поведешь, Макс прекрасен и недоступен, как ангел. Иногда он приоткрывается, на миг становится человеком, а потом все идет по-старому. Он безгрешен. Она молчаливо преклоняется перед ним и молчаливо страдает от недостатка внимания.
Не потому ли Дина попыталась задеть сердце одного из близких друзей Макса? Это ей почти удалось, но когда об этом узнал Макс, Дине пришлось нелегко. Она не поняла, почему он был так недоволен. Сказал тихо: «Не думай, что я ревную, только не смей портить жизнь парню». Она согласилась, он прав. Ей нужен только Макс. Самая желанная добыча, хоть и самая трудная. Гордый, своенравный, справедливый и откровенный Макс.
Доктор взглянул в глаза Дине:
- Знаешь, девочка, твоя жизнь мне не безразлична, как будто ты – моя сестра. Тебя беспокоили эти сны?
- Да, хоть я и сама об этом не догадывалась.
- Беспокоили, и не без основания. Объяснение тут может быть только одно – после того, как ты попала под машину, шок пробудил в тебе старую память.
- Что?
- Память о прошлой жизни. Может быть, в прошлой жизни твоя бессмертная душа принадлежала монаху, который полюбил красивую и богатую леди. Увы, их любовь закончилась печально.
- Знаешь, мне что-то не по себе от этой теории.
- Но эта теория верна. Будь осторожнее с тем, кто похож на прекрасную леди Анну, особенно если это будет мужчина. Боюсь, из такой любви ничего хорошего получиться не может.
Дина молчала. Да, она думала о Максе. Зеленые глаза, русые волосы. Она рассказала Доктору о Максе, все-все рассказала. Он улыбался, слушая ее. должно быть, вся ее трагичность казалась ему по-детски наивной. Наконец, он сказал спокойно:
- Ну что же, сестренка, мне возразить нечего. Люби своего Макса, восхищайся им, верь ему. И, самое главное – будь счастлива. Поклянись мне в этом!
Дина улыбнулась:
- Клянусь!
Знакомство с Доктором дало ей многое. А, может быть, даже еще больше.
9Жизнь для Дины снова стала прекрасной и удивительной. Она время от времени встречалась с Артуром, иногда получала весточки от Доктора. А Макс чаще всего был тем славным парнем, с которым она любила ездить домой по средам. Часы складывались в дни, дни – в недели, среды следовали за вторниками, и ничто не нарушало раз и навсегда заведенный порядок.
Но вот, в одну из сред клуб взбудоражила неожиданная весть, – Макс женится. Его избранницей, неожиданно для всех, а для Дины – особенно, стала Кристина, симпатичная зеленоглазая ведьмочка и лучшая подруга Дины.
Макс весь вечер почему-то избегал смотреть на Дину. А у нее хватило сил досидеть до конца вечера, разговаривать с кем-то, и при этом даже смеяться. Она не помнила, каким образом добралась домой. да и какая, собственно, разница? Веревка, кинжал, яд – хоть что-нибудь из этого она наверняка сможет найти, и тогда пусть Макс женится, ей будет все равно.
Последней мыслью ее было: «Прости, Доктор, что я не сдержала свое слово, нарушила клятву. Но иначе было нельзя. Прощай, добрый брат мой. Прости меня! Прощай, Макс!»
Маленький городок надолго потерял покой. Не часто в его стенах сжигали ведьм, да еще таких красивых, как леди Анна. И мало кто знал, что в тот же день на перекрестке трех дорог тайком закопали то, что раньше было братом Марком, рыцарем ордена иезуитов. Верным слугой святой инквизиции. Да и как могли узнать это простые горожане, если они своими глазами видели, как брат Марк сам поджег погребальный костер для своей леди.
На похоронах Дины безудержно рыдал никому не знакомый, вроде бы, парень с фигурой Аполлона и ярко-синими глазами.
И где-то далеко, в прекрасной столице, тот, кого Дина звала Доктором, пел новую песню. Эта песня была похожа на стон, на молитву. Яростный язычник, просил он у Бога и Сатаны покоя для души той, что была в этой жизни маленькой язычницей. Так замкнулся круг.
1Девушка уверенно вбежала по ступенькам, и, открыв дверь, поздоровалась еще перед тем, как войти:
- Привет!
Люди, сидевшие в комнате, ответили (или не ответили) вразнобой. Кто-то сказал: «Привет», кто-то: «Здравствуйте, леди», кто-то просто: «Здравствуй, Дина». Ибо эту милую девушку, которая появилась в нашем повествовании, звали Диной. Она, улыбаясь, вошла в комнату. За дальним столом сидело несколько девушек, которые были Дине знакомы, с которыми ей было о чем поговорить. Она прошла к ним, по пути бросив взгляд на Макса и получив его улыбку в ответ.
Ох уж этот Макс! Для Дины он стал и самой большой радостью, и самой главной проблемой в жизни. Непроницаемый, как сфинкс, с манерами наследного принца, с насмешливым взглядом зеленых глаз и очаровательной улыбкой. Они были не так давно знакомы, познакомились здесь же, в клубе. Вместе шли после веселых вечеров, им было по пути, они уезжали с одной остановки, только Дине нужно было проехать всего несколько остановок, а Макс ехал намного дальше.
Макс всегда был ровен с Диной, и время, проведенное вместе, было наполнено шутками и смехом. Лишь однажды Дина видела, чтобы Макс не был весело. Но таким она его запомнила навсегда. Запомнила, как ей было больно из-за того, что плохо ему, поняла внезапно, что этот зеленоглазый юноша ей далеко не безразличен. Поняла и потеряла покой.
Теперь Дина подошла к девчонкам. Разговор был спокойный, вроде бы ни о чем. Дина время от времени поглядывала в сторону Макса. Вику улыбнулась:
- Да не оглядывайся ты, никуда он не денется.
- Ну, это-то понятно.
Вик в клубе было много. Но в данном повествовании интересны две. Одна из них, та, с которой разговаривала Дина, была просто хорошей знакомой, а вторая, которая сегодня, в воскресенье, отсутствовала, была лучшей подругой Дины.
Лучших подруг у Дины было две. Вика, уже названная здесь, и Кристина, зеленоглазая изящная нимфочка. Ее, кстати, тоже не было в воскресенье. В клубе велась одновременно тысяча разговоров на самые разные темы, о самых различных вещах. Люди, желающие уединения, попросту выходили из комнаты, и тогда в их распоряжении был любой уголок ДК Автомобилистов, где вся эта организация и собиралась.
Дина, устав смеяться с подругами, вышла из комнаты. Редко бывало так, что она шла одна, но если уж так получилось… Одиночества Дина не боялась. Прошла пару раз по фойе и решила возвращаться обратно. Исполнить это благое намеренье ей помешал сидящий в кресле Макс. Нет, то, что он сидел в кресле, само по себе не вызывало изумления. Странно было, что он один. Макс был человеком очень общительным, и по-своему незаменимым, поэтому рядом с ним постоянно жизнь била ключом. А сейчас Макс был один и явно скучал, или, быть может, отдыхал от общества. Ну, не могла Дина упустить такой шанс. Подошла, уселась на валик кресла, в котором сидел Макс, попросила тихо:
- Расскажи что-нибудь.
Он поднял на нее глаза, улыбнулся:
- Не-а, не буду.
- Почему?
- Не хочу.
- Что-то случилось?
- Да нет, Дина, все в порядке. – Он вздохнул, видимо, пожалев, что Дина не желает ничего понимать, поднялся с кресла и пошел наверх. Она с улыбкой смотрела ему вслед. Подобный уход – не первый. Что это с Максом? Раньше их отношения были проще и яснее. Теперь же она ничего не понимала. Или почти ничего. Одна из знакомых девушек из клуба, которой есть до всего дело и присущ аналитический талант, рассказала Дине кое-что о Максе. Что это гордый и самоуверенный парень, и что из-за нее, Дины, «обломил» одну их общую знакомую.
- Как? – Удивилась тогда дина. – Когда?
- Ну, он ей просто сказал, что ты ему понравилась. Этого было достаточно.
Теперь Дина вспомнила тот разговор. Потому и улыбалась, глядя вслед Максу. Хотя, к радости по поводу того, что она рядом с ним, он близко, и она, кажется, тоже ему небезразлична, что пока у них все в порядке, примешивалась и тревога. Макс становился замкнутым. Причины тому, вроде бы, не было. Дина и не стала размышлять по этому поводу, она просто вернулась наверх, в комнату.
Уходили они втроем: Дина, Макс и Вика. Так получалось, что либо одна, либо другая Вика шла с ними. Хотя бы до остановки. Дина, в который уже раз, окинула Макса взглядом, словно стараясь оценить его со стороны. Вид у него в длинном зеленом пуховике, конечно, впечатляющий. Не даром же дина назвала как-то Макса зеленым эльфом. Погода была отличной, и Дина предложила Максу:
- Не хочешь прогуляться до моего дома?
- Зачем?
- Ну, просто так. Поговорим.
- Извини, дин, я Вике обещал ее домой проводить.
- Ну вот!
Дина старалась не показать своего огорчения. Огорчения и ревности. Что с того, что Дина не могла назвать этого сильного парня своим? Ревность ей была известна. Впервые она резанула Дину, когда на клубном празднике Макс пригласил Кристину танцевать. Танец был медленным, а Дина танцевала с другим парнем. Как же резанула ее ревность, как же обожгла! С тех пор они неплохо сошлись с Кристиной, и Тинка мило пообещала с Максом больше не танцевать, если Дине это не нравится. И вот – опять.
Они сели в один троллейбус. И тут Дина вдруг приняла решение:
- Не будете возражать, если я поеду с вами? Меня так рано дома не ждут.
- Ты свободный человек. Дело твое! – Макс, кажется, не против. Дина мило улыбнулась:
- Что же, тогда я еду с вами.
Они говорили о пустяках, о чем еще говорить втроем? Серьезные разговоры обычно происходят с глазу на глаз. Дина что-то говорила о Максе, ехидно, но, стараясь, все же, не задеть его сильно. Обидчивый! Хотя, если подумать, задеть его чем-то очень трудно, он уже ко всему привык.
Они прошлись с Викой от остановки до дома. Дорога была скользкой, и, хотя сапоги у Дины не скользили, она решила показать обратное. Небрежно взяла Макса под руку:
- Ты не против?
- Да нет.
Разговор шел о характере Макса. Дина улыбнулась:
- Конечно, ты упрямый.
- Ослиное упрямство, я бы сказал.
- А зачем ты так странно родился? Тигр и дева в сочетании дают совершенно неуправляемого тигра.
- А меня не спросили, когда рожали. А вообще, да, мы, тигры, такие. Не дрессируемся совершенно.
- Ну, это еще как посмотреть…
- Таких тигров, как я, трудно окольцевать.
- Посмотрим. – Дина взглянула на Вику. Та мило улыбалась, понимая, что Дина подумала теперь. Макс, разумеется, тоже все понял, но виду не подал. Когда подошли к дому Вики, она предложила:
- Может, зайдете, попьете чаю? Вы ведь, небось, замерзли?
Макс с Диной переглянулись, и Макс решил за обоих:
- Пойдем, раз приглашают.
Пошли. Дома у Вики было спокойно и тихо. Никаких серьезных разговоров, дружеский треп, и не более.
2Ушли Дина и Макс от Вики часов в восемь вечера. Быстро попрощавшись с хозяйкой, вышли на воздух. Было уже темно, зимний день короток. Дина взяла Макса под руку:
- Что мне делать, Макс? Я разрываюсь на части, но пока не хочу выбирать. Мои новые друзья не любят тебя, а ты не любишь их.
- Это не важно, Дина. Послушай, я могу спросить тебя…
- Да, Макс, конечно, я слушаю.
- Что происходит за моей спиной? – К такому вопросу Дина не была готова.
- О чем ты?
- Знаешь, такое чувство, что кто-то пытается мной манипулировать, играть.
- Макс, честное слово, я не понимаю.
- А я хотел бы понять.
Они шли рядом и что-то говорили. Макс не так уж часто бывал откровенен с Диной. Откровенность Макса она ценила, ей приятно быть рядом с ним. И каждое его слово было для нее чуть ли не открытием.
- Я поговорю с еще один человеком. Мне все это не нравится, Дина.
- Макс, может быть, ты зря… Этот разговор…
- Нет. Этот разговор был нужен мне, да и тебе тоже.
- Макс, я чувствую себя ужасно, я ничего не понимаю, что со мной происходит!
- Дина, я не слепой, вижу, что творится вокруг.
- Видишь? А мне так невесело…
- Дина, честное слово, я не понимаю, о чем ты говоришь.
Они стояли на остановке, прислонившись к киоску. Макс был серьезен, а Дине почему-то было не по себе. Макс сказал, что он видит, что происходит. Видит! Что он увидел, интересно? Дине хотелось коснуться его руки, понять, или хотя бы постараться понять, что происходит с этим парнем. Макс улыбнулся:
- Конечно, кое-кто видит, что я так легко по жизни иду, у меня все получается. Хочется сделать ошибку. Напоказ, чтобы все увидели ее.
- Макс, это ни к чему, поверь.
- Да нет, это нужно, чтобы меня не считали тел, чем я никогда не буду. Это грозит тем, что я просто опять замкнусь…
Макс замолчал. У него было лицо человека, которого чем-то обидели. Дина не любила, когда он так внезапно замолкал. Переживала она за него, что ли?
- Макс!
- Я.
- Не молчи, пожалуйста!
- Я думаю.
Дина смотрела на Макса, а глаза ее наполнялись слезами. Конечно, он ей не совсем доверяет. Конечно, дина и макс не так давно знакомы. Но. Боже, как больно видеть это! Хоть и не верит Дина в Бога. Это тоже можно понять. Слишком много боли было уже в жизни у Дины, чтобы она могла доверить себя Богу. Макс взглянул на нее:
- Дин, я вижу, что ты злишься, не пойму только, на меня или на себя.
- На себя.
- Вот это уже совсем глупо!
Дине было что сказать Максу. Да как подберешь слова? Где найдешь нужные? Макс сказал, как бы продолжая вслух свои мысли:
- Интересно. Как некоторым людям можно дать понять, что не нужно мне лезть в душу, у меня с душой все в порядке.
Дина отвернулась. Причиной того были ее слезы. Она не хотела, чтобы ее слезы видел Макс. А он подумал, что она приняла его слова на свой счет.
- Меньше всего это относится к тебе, Дина. Если бы я хотел тебе это сказать. Я объяснил бы тебе это как-нибудь поделикатнее.
- Спасибо.
Домой Дина ехала в тревоге. Слезы то и дело наворачивались на глаза. Она была благодарна Максу за откровенность, но чувствовала рядом с ним себя Дина как-то скованно и глупо. Есть. Что сказать, да слова не подберешь. Праздничное настроение воскресенья было испорчено.
На следующий день Макс приехал к Дине вечером. Не то чувствовал, что не хорошо они расстались, не то была еще какая-то причина. Они ведь так и не договорили. Еще к дине явилась Кристина, они проболтали вместе три часа, затем Тина спохватилась, вспомнила, что ей еще с собакой гулять, и убежала. Макс читал какую-то книгу. Дина обиженно спросила:
- Ты что, в читальный зал пришел?
- Книжка интересная. Что ты такая груженая, Дина?
- Я? Груженая?
- Да, последний месяц – особенно.
- Макс, ты ведь понимаешь, что со мной происходит!
- Нет, не понимаю.
- Врешь ведь!
- Да, вру.
Дина улыбнулась. Ей хотелось прижаться к Максу, сказать: «Я люблю тебя, придурок ты такой!». Но это невозможно, он не поймет. Макс взглянул на часы:
- Семь часов. Ну, мне пора, Дина.
- Так скоро? Макс!
- Но ты ведь не сможешь меня удержать.
- А кто собирается удерживать? До свиданья, Макс.
- Счастливо.
Дина пошла проводить Макса до двери. Он взглянул на нее и улыбнулся:
- Знаешь, какой у тебя сейчас вид, Дина?
- Нет.
- Как будто у тебя отобрали любимую игрушку.
- Ты – моя любимая игрушка?
- Не знаю. До свидания.
- Пока.
Она проводила Макса, вернулась в комнату и опустилась на кровать. «Не называй себя соей игрушкой, слышишь, Макс! Это не игра, это серьезно! Это намного серьезнее, чем я могла ждать! Я схожу с ума по тебе, Макс».
Ох, Макс, Макс, сколько же тревог доставил маленькой Дине ты, со своей лукавой улыбкой и невозмутимостью сфинкса. Очень уж ты небезразличен этому маленькому и слабому существу. Слабому, правда, физически, но не характером. И все равно Дина была рада приезду Макса. А то, что Макс назвал себя ее игрушкой, придало ей силы, уверенности в себе, погасило тревогу. И заставило забыть о том, о чем никогда нельзя забывать – об осторожности.
3Тот день был средой. В этом не было бы ничего необычного, среды наступают с завидным постоянством, если бы Дине не надо было идти в клуб. Именно из-за клуба среда стала для нее необычным. Долгожданным днем.
Вечер во дворце культуры Автомобилистов, где собиралась клубная тусовка, начался обыкновенно. Народ слонялся по фойе в ожидании начальства, вновь пришедшие здоровались с остальными, иногда звучала шутка, и вслед за ней – дружный смех. Ничто не предвещало беды, а между тем беда уже вошла, незамеченной остановилась у порога и пристально посмотрела на Дину зелеными, как у Макса, глазами.
Пришел Макс, а с ним – один из его лучших друзей. Дина подошла к Максу, уселась рядом, потом тихо спросила:
- Что скажешь?
Макс взглянул на друга и промолвил, стараясь, чтобы его слова выглядели безмятежными:
- Ну вот, Шурик, что ей скажешь? Ответишь обычно, – обидится.
Обычно – это встречный вопрос: «А что спросишь?» Дина улыбнулась:
- Ладно, я поняла, можешь не отвечать.
А вообще-то со стороны Дина могла показаться навязчивой. И навязчивой – это еще мягко сказано, в общем-то. Но это – только со стороны. В конце концов, Макс и Шурик ушли. Дина уселась на место Макса и с лукавой улыбкой взглянула на Вику. Вике она доверяла, хотя, надо признаться, Вика была девушкой с, так скажем, Буйным нравом и довольно ехидная. Вика кивнула, хоть и не сказала ничего. Ей были понятны поступки подруги.
Шурик вернулся один, без Макса. Вид у него был такой, словно он хотел сказать Дине, и это «что-то» было не совсем вежливым. Она усмехнулась. Робость Дина испытывала только по отношению к Максу, да и то не всегда.
- Ты хотел мне что-то сказать?
- Да нет, я помолчу, это будет вежливей. – Буркнул Шурик и демонстративно отвернулся. Дина пожала плечами. Не хочет разговаривать – его дело. Макс не подходил. Тогда Дина еще пару раз сама подошла к нему. Весь вечер Макс был задумчив. Один из друзей спросил:
- Что случилось, Макс?
- Ничего. Все нормально, просто я дурак.
Дина задумалась. Почему? Что с ним? А это ей суждено было узнать очень скоро.
Когда, около девяти часов вечера, Макс собрался уходить, Дина переглянулась с Викой. Они всегда шли с Максом, и сегодня от этой традиции отказываться не собирались. Народ понемногу расходился по домам, но в основном все еще сидели. И вот тогда-то, когда Дина на лестнице догнала Макса, привычный ход вещей был нарушен. Вика, которая обычно шла до остановки с Диной и Максом (им с Максом было по пути) была весь вечер как будто не в себе. Сильно не в духе. Именно поэтому она пошла домой одна, предоставив Максу и Дине идти, куда им вздумается. Интересно, как играет людьми судьба. Именно тогда, когда должно было случиться непоправимое, единственный человек, который мог предотвратить это, оказался далеко. Да, человек – всего лишь игрушка в руках фортуны, причем – порядком поднадоевшая. А, впрочем, не будем углубляться в философию и вернемся к нашим героям.
О чем думал Макс? Может быть, о том, как его достала эта игривая девица, приставучая, липучая, как репейник, старающаяся любыми способами обратить на себя внимание. Так и старается она залезть в душу, будто не понимает, как ему это неприятно. Да, Дина, наверное, казалась ему такой. Возможно, с Максом уже происходило что-то подобное раньше. Нельзя винить человека, что из-за множества бездушных пустышек он не разглядел чистую, яркую душу, настоящее глубокое чувство. Не зря говорит народная мудрость: обжегшись на молоке, дуют на воду.
Может, у них все и могло быть по-другому – лучше, красивее, проще. Но, увы! Человек предполагает, а бог располагает, так говорят. А когда за человека идет борьба между Богом и Сатаной, происходит все самое ужасное и непоправимое, что только может произойти. Оба они пытаются показать свою власть, не заботясь о том, что будет человеком. Итак, Макс решил расставить все точки над «и». Он начал разговор словами:
- Дина, знаешь, каждый человек имеет право выбора.
Дина вздрогнула. У нее противно засосало под ложечкой, задрожали руки. Она чувствовала, что разговор будет не из приятных. Взглянула на Макса:
- Что ты хочешь этим сказать?
Макс, подбирая слова поточнее, довольно подробно растолковал Дине, что он одиночка, что в его планы на ближайшие несколько лет (он подчеркнул, не месяцев, а лет) не входит иметь рядом с собой кого-то близкого.
- Ты знаешь меня только с одной стороны. И я не советовал бы узнавать меня глубже. Ты так завязнешь, что потом уже просто не выберешься. Я не хочу, чтобы появился еще кто-то, из-за кого я буду страдать.
Смысл его речей был прост и ясен, как шляпка от гвоздя: девочка. Оставь меня, наконец, в покое, поищи себе другой объект для преследования. Первой мыслью Дины было: «Но, Макс, раз уж я у тебя появилась, позволь мне остаться!». Но она не могла ничего ему сказать. Ничего подобного. Она подняла на Макса полные слез глаза:
- Макс!
- Я здесь.
- Макс, что я такого натворила?
- Я не знаю.
- Макс! Макс! Послушай, ты хоть бы предупреждал, что ли!
- А я предупредил. День твоего рождения, помнишь? Ты просто не пожелала все понять.
Дина закусила губу, вспомнив тот разговор. Да, было. Макс говорил, что он одиночка, и что ему трудно с кем-то ужиться. Но, поймите, какая девушка примет такие слова за предостережение? Она сказала, что это – всего лишь откровенность. А тут вот как. В одно мгновение Дина взглянула на все как бы со стороны. Ей стало ужасно жутко, но она нашла в себе силы взглянуть Максу в глаза:
- Знаешь что, дорогой, в следующий раз, когда знакомишься с девушками, сразу предупреждай их: «Не влюбляйтесь в меня, пожалуйста, я одиночка, я не хочу, чтобы рядом со мной кто-то был. Я не нуждаюсь в любви!»
Макс побледнел. Его, кажется, трясло, он уже не мог оставаться спокойным и невозмутимым. Это была последняя капля. Конечно, услышать такое! И от кого? От Дины!
- Что?
- Да ничего, ты эгоист, вот и все.
Дина повернулась, чтобы уйти, Макс резко развернул ее к себе, встряхнул. Впервые Дина видела его таким. Ей показалось, что он сейчас ударит ее. Но Макс не из тех, кто может ударить женщину, даже если она и причинила ему множество неприятностей. Он может ударить, но только словом. Благородный Макс!
- Послушай, то, что ты сказала – это ужасно. Я этого не заслужил. А ты… Ты заслужила!
Он отпустил ее и пошел прочь. Через несколько минут он уже ехал к себе домой, в поселок Гидростроителей.
А Дина? Дине было очень плохо. Кажется, весь мир разлетелся на кусочки, Макс в одно мгновение разбил ее мир. Тысячи чувств метались в ее душе. Слезы заливали ее лицо. Дина не видела дороги из-за слез. Погруженная в свое горе, вцепившееся в нее острыми когтями, ушедшая в себя, Дина не заметила внезапно вылетевшую из-за поворота машину. Она даже не успела понять, что происходит. Раздался визг тормозов и глухой удар тела об асфальт. Мир раскололся на тысячи звезд и тысячи мельчайших осколков, а затем снова слился, как стеклышки в калейдоскопе, в какую-то новую, непонятную картину.
Серые каменные стены давили на плечи с почти физически ощутимой тяжестью. Свет, с трудом пробиравшийся из крохотного окошечка под самым потолком, освещал серые плесневые пятна на стенах, грубое каменное ложе, прикрытое полуистлевшей дерюжкой, стол. На столе тарелка с куском пресной лепешки и кувшин с водой. Брат Марк поднял голову. В помещении царил полумрак, но глаза Марка все видели, ведь он пробыл здесь уже неделю.
«Я не сдамся, я должен быть сильным, я не могу предать ее!»
Вот уже неделю они держат его здесь. Брат Марк, рыцарь ордена иезуитов, верный слуга святой инквизиции. Был признан еретиком за любовь к леди Анне, красавице, наследнице огромного состояния. Свою вину он может исправить только одним путем – он должен сжечь на костре свою любимую. Но он не мог сжечь ее! он любил ее, любил без памяти!
Со скрипом отворилась тяжелая, обитая железом дверь, и в образовавшийся проход прошмыгнул какой-то странный. Знакомый Марку человечек. Он был мал ростом, худ до чрезвычайности, одет в сутану. Реденькие волосенки были выбриты на макушке ровным кружочком. В который уже раз он приходил сюда. Брат Марк опустил взгляд. Он тоже был одет в сутану.
Марк неторопливо оглядел себя. У него были сильные руки. Под смуглой кожей при каждом движении играли великолепные, словно лепные мускулы. Одиночное заключение не смогло испортить его фигуру. Широкие, крепкие ладони с длинными пальцами довершали картину. Около локтя на левой руке был шрам, результат неумелого обращения с оружием много лет назад. Вошедший наблюдал за взглядом брата Марка с ехидным выражением на крысиной мордочке:
- Брат Марк сегодня не здоров? – С издевкой поинтересовался он немного погодя. – Идем, отец-настоятель призывает тебя. И она ждет, не дождется!
Вдвоем с этим странным существом, которого завали брат Августин, они прошли бесконечным серым коридором, спустились по плохо освещенной винтовой лестнице и оказались, в результате всех этих перемещений, в душном и сыром подземелье. Из-за поворота доносились голоса, и падали на пол полоски света. Брат Августин пошел на свет, брат Марк поплелся за ним, возникло ожидание чего-то страшного и непоправимого. Чувство тоскливой безысходности сдавило сердце холодными тисками.
Перед решеткой, отгораживающей часть подземелья, стояли люди. Все они были одеты в сутаны, у всех были одинаково выбриты макушки. Брат Марк знал всех этих людей. Вон тот, бледный, заморенный юноша – брат Франциск, с ним они были когда-то очень дружны. Вон тот, розовощекий здоровяк – брат Лев, он был покровителем Марка, когда тот только появился в ордене. Здесь были те, кто хорошо знал брата Марка, кто уважал и любил его. Кажется, это было так недавно, и, все же, так давно. Все они смотрели на мужчину с красивым, развитым телом, лицом аристократа и улыбкой… Ах, как красиво он смеялся раньше. Брат Марк, объявленный ныне еретиком за любовь к женщине.
Братья расступились, давая Марку проход к настоятелю. Вот он стоит, самодовольный, с заплывшими от жира и пьянок свиными глазками. Он стоял перед решеткой, смотрел на Марка насмешливо и зло.
За решеткой, прикованная цепями к стене, стояла девушка. Цепи, которые должны были сковывать ее, теперь поддерживали и не давали упасть. Голова ее была низко опущена, золотистые пряди длинных волос укутывали плечи драгоценным плащом. Бывшая когда-то белой длинная рубаха, грязная и изодранная, почти не прикрывала тела, местами на ней запеклась кровь. В прорехи виднелись вздутые багровые рубцы, на нежной коже – ссадины, кровоподтеки.
- Анна! – рванулся к девушке Марк. Анна медленно подняла голову, взгляд измученных зеленых глаз полоснул Марка по сердцу, словно острый нож.
Чьи-то сильные руки тяжело легли на плечи Марку, оттащили от решетки:
- Упорствуешь? – Раздалось почти змеиное шипение отца-настоятеля. – Это дьявол завладел твоими мыслями и хочет сделать из тебя, служителя церкви, своего раба. Разве ты не видишь, что оружием своим избрал он эту ведьму, прекрасную, как драгоценный кубок, наполненный ядом?! Оболочка ее прекрасна, а душа навек отдана дьяволу! Сын мой, это дьявольская хитрость, чтобы с легкостью поймать наивную душу в свои сети. Изгони дьявола, сын мой, покайся, пока не поздно! Дьявол не должен взять верх над тобой! Покайся!
И совсем другим, будничным тоном обратился отец-настоятель к братьям:
- Уведите еретика, и пусть на досуге он подумает о кознях дьявола, а мы будем молиться за него. Пусть Бог поможет ему принять единственно верное решение.
И снова Марк шел по винтовой лестнице, только теперь не вниз, а вверх, и длинные, уродливые тени метались по стенам, словно пытались убежать от света факелов. После перехода по мрачному коридору брат Марк был снова водворен в свою серую темницу, ключ со скрежетом повернулся в замке, надежно отгородив Марка от внешнего мира и от Анны. Несчастный пленник святой церкви остался в обществе разжиревших ночных крыс и повалился на ложе, до крови кусая губы, и едва не плача от бессилия и жалости к любимой.
А что еще ему оставалось делать? С детства привык он в трудные дни молиться, уповать на Бога просить у него помощи, защиты и покровительства. А сейчас почему-то при мысли о Боге не становилось легче, напротив, Марка охватывал приступ ярости. Прав был отец-настоятель, дьявол уже подбирался к Марку, но совсем не любовь к Анне была тому виной. Порою люди, говорящие от имени Бога, на самом деле служат князю тьмы, сами того не подозревая.
4Молоденький, симпатичный врач с вызванной скорой находился в состоянии легкого шока. Не часто человеку, сбитому машиной, удается отделаться парой синяков и обмороком. Девушка уже приходила в себя, и все, кажется, было в порядке.
Артур слегка усмехнулся, поймав себя на том, что ему, оказывается не безразлична эта жертва дорожно-транспортного происшествия. Причем не безразлична она ему совсем не с медицинской точки зрения.
«Это, наверное, называется любовью с первого взгляда», - поставил он себе диагноз, как истинный врач. Из своих неполных двадцати семи лет Артур большую часть провел, скептически поглядывая на противоположенный пол, и всячески издеваясь над своими товарищами, более подвластными чарам Амура.
Хотя, конечно, испытывать неприязнь к женщинам у Артура не было причин. У него не было несчастной любви, ни одна женщина никогда его не обманывала, многие девушки в школе, а затем в медицинском институте отдали бы многое за один благосклонный взгляд этого красивого, стройного черноволосого парня с ярко-синими глазами, улыбкой голливудской кинозвезды и фигурой, способной свести с ума даже каменное изваяние.
И вот теперь этот мужчина, безразличный к женщинам, высокомерный и равнодушный, как бог, спустился со своего Олимпа и с тревогой и нежностью следил, как приходит в себя хрупкая девушка с гордым профилем и длинными черными волосами.
Мрак понемногу стал отступать от Дины, в глазах посветлело, она увидела перед собой незнакомое лицо. Ярко-синие глаза смотрели с ласковым участием, но было в этом взгляде еще что-то, большее, чем просто забота, пугающее и притягивающее одновременно. Дине вдруг нестерпимо захотелось прервать затянувшееся молчание, сказать хоть что-нибудь, чтобы доктор отвел от нее взгляд.
- Что случилось? – Прошептала она. Артур улыбнулся:
- Уже ничего. Все будет хорошо!
Дина видела, что доктор исключительно красив, но это ее совершенно не волновало. Благодаря кое-чьим зеленым глазам и русым волосам, очаровательной улыбке и всему остальному, имя чему было просто Макс, над Диной больше не имела власти красота любого мужчины. Главное для нее – только Макс.
Дина вспомнила все, что произошло, и внезапно ей стало все равно, что с ней случится дальше. Подумала, что лучше бы она умерла. К чему ей жизнь, если человек, который свел ее с ума, научил плакать и смеяться, любить и уважать, оттолкнул ее, как надоевшую игрушку выбросил.
Машину тряхнуло, и Дина снова стала медленно погружаться в пучину мрака. Последнее, что увидела Дина перед тем, как потерять сознание: низко наклоненное к ней встревоженное лицо доктора и нежность в его прекрасных синих глазах. Мрак стал бесконечным и всеобъемлющим.
Марк с раннего детства привык к мысли, что Бог – это спасение, это новая жизнь. Его семья была очень религиозной, и все дети воспитывались в страхе перед Богом и в уважении к нему. Марк не боялся Господа, он верил в Его любовь. Если тебе плохо, кто же, кроме Бога, выслушает тебя и постарается помочь? Марк был уверен, что служить Богу, защищать интересы Бога – вот лучшая судьба. В пятнадцать лет Марк стал послушником в иезуитском монастыре и для себя лучшей судьбы не желал. Впрочем, никто не удивился тому, что Марк избрал себе такое поприще. При всем тот он не был фанатиком. Марк уважал Бога, потому что ему было за что его уважать. Жизнь его текла ровно, спокойно, как по писанному. Пока не появилась леди Анна.
Эта девушка была великолепна. Впервые Марк увидел ее, когда ему только-только минуло двадцать. Она шла по улице рядом со своей тетушкой, и мужчины оборачивались, глядя ей вслед. Замер и молодой монах, взглянув в зеленые глаза девушки. У нее была вызывающая, жгучая красота. Пышные золотые волосы укрывали плечи. Зеленые глаза полны блеска, и, кажется, проникают в душу. А улыбка! Наверное, от этой улыбки и остолбенел брат Марк. Он стоял и смотрел вслед красавице. И, о чудо, она обернулась и улыбнулась симпатичному монаху. Марк смутился и расцвел в ответной улыбке.
Так родилась первая любовь. Брат Марк думал о леди Анне постоянно. И даже в своих молитвах он поминал ее. Он делился с Богом своей радостью, своим счастьем. Быть может, Бог не понял его, или не смог простить своему слуге измены? Не нам судить.
Серой тенью следовал брат Марк за леди Анной, провожал ее взглядом, не смея подойти. Не известно, сколько бы продолжалось подобное, только судьба все решила за них.
Леди Анна возвращалась домой поздно. В темном переулке к ней подошел один из тех мужчин, что не прочь воспользоваться красотой и беззащитностью женщины:
- Давай познакомимся, красотка! Ну, не ломайся!
Рядом появился кто-то третий. Это был молодой монах в сутане. Он обратился к грубияну тоном опытного наставника:
- Сын мой, не стоит так разговаривать с дамой!
- Заткнись, святоша!
Под сутаной было прекрасно тренированное тело двадцатилетнего здоровяка. Что и говорить, наверное, тот человек долго рассказывал всем о том, что монахи из ордена иезуитов справляются со своими врагами не молитвами, а кулаками. Покончив с нахалом, брат Марк обратился к девушке:
- Прошу прощения, прекрасная леди, что я вынужден явить твоим глазам дело не столь праведное, сколь необходимое. Однако святостью порою людей не убедишь!
Она улыбнулась:
- Я очень тебе благодарна…
Он понял, что девушка не знает, как его назвать, и решил заполнить этот пробел:
- Мое имя – брат Марк. Я – верный слуга святой церкви.
- А меня зовут Анной. Я частенько замечала тебя рядом, брат Марк.
- Зови меня просто Марком, Анна.
- Хорошо. Но почему ты медлил подойти ко мне, хоть и следовал за мной, как тень?
- Я не знал, как ты можешь к этому отнестись. Все-таки я слуга святой церкви. Пойдем, я провожу тебя домой. Где ты живешь?
- В замке на горе с тетушкой. Мои родители умерли, когда я была совсем маленькой, и тетушка стала обо мне заботиться. Своих-то детей у нее нет.
- Так ты – наследница замка?
- Ну и что? Это не имеет совершенно никакого значения для меня сейчас. А для тебя?
- Тоже. Для меня главное – ты.
Лукавил братец Марк. С тревогой думал он о том, что Анна – наследница огромного состояния, а он – всего лишь бедный, безвестный монах, у которого нет даже уголка, куда можно голову преклонить, лишь серые стены монастыря, посты, молитвы. До прекрасного однообразная у него жизнь.
И в этой однообразной жизни появился лучик света, золотистый и прекрасный, как длинные косы его Аннушки. Теперь Марк старался использовать каждую свободную минутку, чтобы встретиться с любимой. Он забывал обо всем: о своем звании монаха, солдата святой инквизиции, о данном обете, о грехах, которые он совершает, ежедневно пропуская молитвы и покидая монастырь из-за женщины. Он думал только о том, что любит Анну, и что Анна любит его.
Всему когда-то приходит конец. Счастье брата Марка и леди Анны длилось не долго. После первой же исповеди Марка (не мог же он лгать Богу) отец-настоятель принял все меры для того, чтобы, как истинный пастырь, вернуть отбившегося от стада смиренных овец божьих монаха в лоно церкви. Бедный Марк, ведь он же знал, что исповедался человеку, и человек, а не Бог, принимает решение. Леди Анна была объявлена ведьмой и в одну из темных ночей схвачена по этому обвинению слугами святой инквизиции. От брата Марка требовалось теперь одно – добиться от леди Анны признания и поджечь ее костер.
Но монах наотрез отказался причинить любимой вред. За несговорчивость Марк был объявлен еретиком и был заперт в одну из камер подземелья, где сейчас и находился, тоскуя по Анне и ожидая своей судьбы. Пощады он не ждал и не просил. Умереть вместе с возлюбленной – тоже счастье, особенно для того, кто не должен познать любовь, кроме любви к Богу, но познал ее губительный яд.
5Полностью пришла в себя Дина уже в больнице. Было тихо, соседи по палате спали, и Дине было хорошо, спокойно. Мысли перестали метаться в голове, как бешеные белки, успокоились и не мучили больше Дину вопросами, на которые она не могла найти ответа. В который раз Дина восстанавливала ход событий и вспоминала все – вечер в клубе, разговор с Максом, свою боль и отчаянье, машину, сбившую ее, ярко-синие глаза молодого доктора со скорой.
Вдруг появилась мысль, что было еще что-то, что-то чужое и странное, но что это было? Бред, галлюцинация, сон? Дина не знала этого, и ей не хотелось вспоминать об этом. Постепенно мысль, тревожащая ее, отошла в тень, а Дина погрузилась в сон, спокойный и глубокий, без сновидений.
Разбудило Дину чье-то прикосновение. Она открыла глаза и встретилась взглядом с молодым Доктором. Он улыбнулся:
- Мое дежурство закончилось, и я решил посмотреть, как Вы.
- Вы за меня беспокоились?
- Да, конечно. По-моему, это естественно.
- Естественно? Я бы не сказала. Почему Вы так считаете?
- Ну, просто я люблю свою работу. И потом, Вы – очаровательная девушка. Как Вас зовут?
Дина улыбнулась и покраснела от удовольствия. Не так-то часто ей говорили подобные комплименты. Немного чаще с тех пор, как она появилась в клубе. Но никогда – Макс. Макс. Ох, Макс! Дина огромным усилием воли отбросила мысль о Максе и ответила на вопрос доктора:
- Меня зовут Дина. А Вас?
- Артур. Как Вы себя чувствуете, Дина?
- Нормально. Я в порядке.
- И зачем Вам понадобилось под машину бросаться? – Вопрос был задан веселым тоном. Дина вздохнула и ответила грустно:
- Просто парень, в которого я, кажется, влюблена, сказал мне, что я ему не нужна. Честно и не лукавя.
Артур увидел слезы на глазах девушки и растерялся. Он понимал, что, скорее всего, это не любовь, и девушка скоро забудет это горе первого чувства. Но что сказать ей теперь? У него нет опыта в подобных делах.
- Простите, что я Вам напомнил об этом.
- Да нет, ничего. Это его дело. Я переживу.
Дина отчаянно лгала. Не могла она так просто оставить Макса, забыть его. С другими было так, да, уходила, забывала, а то и сама бывала жестока. Но все это, как оказалось, не было любовью. Любовь – это когда уважение и сострадание примешиваются к нежности. Так теперь и было с Диной. Она не боялась признаться себе в этом. На настроение паршивое. Артур немного посидел с Диной, просто так, молча, ему не хотелось уходить, оставлять эту девушку одну со своими мыслями и своей болью. Ему было жаль Дину. Наконец, взглянув на часы, он вздохнул и поднялся:
- К сожалению, мне пора идти. Я еще загляну попозже.
Он ушел и Дина не взглянула ему вслед. Просто она устала от своих тяжелых мыслей. Ей нужно поспать.
Утром Дину осмотрел доктор, благообразный и пожилой, немного похожий на святого угодника с иконы. Удивленно поцокав языком, он сказал, что Дине невероятно повезло, серьезных повреждений нет, а обморок, вызванный ударом, совсем не опасен.
- Так что, голубушка, полежите еще пару деньков дома, так, на всякий случай, а потом можете опять ходить, куда пожелаете. Да, смотрите, осторожнее. – Закончил врач свои отеческие наставления. Дина улыбнулась. Что ж, если ее отпускают домой – тем лучше. Жаль, конечно, что Артур, появившись тут в следующий раз, ее уже не увидит, но, в конце концов, какое ей до этого дело? У нее есть Макс. Или был? Дина закусила губу, чтобы не разрыдаться. Уж очень сильную боль причинил ей Макс. Еще не раз придется ей рыдать, проснувшись среди ночи и вспомнив тот разговор. Ох, Макс, сколько же боли ты причинил маленькой Дине, может быть, даже не желая этого. Но, тем не менее, сделанного не воротишь.
6Дина была лома одна. У всех дела, всем некогда. Девушка слонялась по квартире, не зная, чем себя занять. Попыталась было писать стихи, зная, что когда настроение плохое – стихи получаются чудесные. Но, перелистав блокнот, она увидела пару стихов, посвященных Максу. Она тогда была счастлива уже тем, что была рядом с ним, улыбаясь ему, смеялась его шуткам. Тогда он казался ей едва ли не ангелом. Суровый же нрав оказался у этого ангелочка.
Дина прекрасно знала, что слезами горю не поможешь, но как удержать слезы, если при одной мысли о Максе становится так горько, что, право, впору умереть. Вспомнила Дина, как они впервые шли вместе, как он улыбался, слушая его рассказ. Как она в разговоре с ним время от времени сбивалась на «Вы». «Да ну его, к черту, ушел – и скатертью дорога!» - решительно подумала Дина и взялась за книгу. Одиночество ее не пугало, она к нему привыкла.
Около двенадцати часов в дверь позвонили. Дина нехотя встала с кресла и отложила книгу. Книга была интересная, и чтение прерывать не хотелось. «Кого бы это могло принести в такое время?» - подумала Дина и пошла открывать дверь. На пороге стоял Макс с огромным букетом белых роз в руках. Дина смотрела на него и не верила своим глазам. Неужели этот тот самый парень, которого она считала потерянным навсегда? И вот, он здесь, пришел, а Дина не чувствует, почему-то, такой радости, какую должна бы чувствовать. Почему? Может быть, потому, что он заставил ее страдать? Может быть.
Макс улыбнулся своей очаровательной улыбкой, протянул букет:
- Здравствуй.
Дина не взяла букета, как будто не заметила его. Она лихорадочно обдумывала ситуацию. Чтобы только как-то протянуть время, сказала:
- Здравствуй. Зачем ты пришел.
Было, вообще-то, два варианта. Дина могла бы просто улыбнуться и простить Максу все, все. Он же пришел. А можно солгать ему, сказать, что он ей безразличен. Что она не хочет его видеть. И бросить букет вслед. Букет из великолепных белых роз. Белый цвет – невинность и чистота. Макс все еще протягивал ей букет, только теперь он был уже серьезен:
- Я пришел потому, что это было нужно мне. И потому, что это было нужно тебе. Возьми цветы. И можно мне войти?
Ну, как Дина может решиться на то, чтобы попросить Макса уйти? Она взяла цветы и отошла от двери:
- Проходи.
Весь день они провели вместе. Дина смеялась по пустякам, Макс улыбался, и то и дело рассказывал что-то смешное. Макс ушел только поздним вечером. Дине так не хотелось с ним расставаться! Этот день прошел великолепно. Макс снова стал тем, кем он и был всегда – милым разговорчивым парнем. Когда хотел, он мог быть милым.
Впрочем, Дине было почти все равно, что он говорил. Само его присутствие превращало обыкновенный, вроде бы, вечер в волшебную сказку для двоих. Никаких серьезных тем затронуто не было, но это было и не нужно. приход Макса сказал Дине больше, чем все слова, вместе взятые. Теперь жизнь снова вошла в привычное русло, и Дине стало спокойно. Насколько вообще может быть спокойно девушке, которая без ума от парня, считающего себя одиночкой.
7Дина жила, стараясь забыть о прошлом, о том, что произошло между ней и Максом. Они неплохо проводили время вдвоем, не вспоминая о том, что было. Может быть, именно поэтому Дина не была обрадована случайной встречей с Артуром. Конечно, молодой врач очень красив. Но Макс – это Макс.
Дина шла по улице с подругой, с Тинкой. Они обсуждали какую-то тренировку. В разговоре то и дело мелькало имя Макса. Ну да, Дина верила подруге. И доверяла ей многое из того, что чувствовала, что с ней происходило. Дина беззаботно смеялась, когда ее окликнули:
- Дина! Подождите!
Обе девушки обернулись. Дина улыбнулась:
- Артур, здравствуйте!
- Я приходил к Вам в палату, но Вас уже выписали.
- Да. Со мной все было в порядке, мне незачем было там задерживаться.
- Как хорошо, что я встретил Вас, Дина.
- Да, Артур. Познакомься, Кристина, это доктор, который спас меня из-под колес машины.
- Мне очень приятно.
Ну, еще бы ей не приятно было! Как-никак, доктор чертовски привлекателен. Артур улыбнулся Кристине и опять перевел взгляд на Дину:
- Вы куда-то торопитесь?
- Да нет. Я и Тинка совершенно свободны.
Что правда, то правда. Обе девушки слонялись по улице с мыслью: чем бы занять себя. Так что Артур, собственно, появился вовремя. Они немного погуляли, а потом отправились к Дине (благо, недалеко). Артур оказался интересным мужчиной, веселым собеседником. Дине, впрочем, было как-то все равно. У нее есть Макс. Зеленоглазый очаровательный Макс.
Когда Артур ушел, Кристинка хитровато посмотрела на Дину:
- А красавчика ты себе нашла, это точно.
- Тинка, как ты можешь! Единственный человек, с которым у меня, быть может, что-нибудь получится – это Макс. Потому что я его уважаю. Любовь строится на уважении.
- Тебе бы, Дина, философом быть. А этот доктор на тебя любовался совсем не как на пациентку.
- Это его дело.
- Но у тебя же есть Макс.
- А вот это уже – мое дело.
- Ну, естественно. И что ты будешь делать теперь? Дружить с Артуром?
- Да, если ему этого захочется, дружить я не против.
- А если он будет против?
Дина небрежно пожала плечами.
- Он знает, что у меня есть парень.
Да, Артур это знал. Не ведала Дина только одного, – что Артур запомнил ее слова о том, что она со своим парнем поссорилась. Не мог же он предположить, что Макс, умный благородный Макс, не мог себе позволить, чтобы из-за него кто-то страдал. Тем более что девчонка из-за него попала в неприятную ситуацию.
Дина и Кристина еще немного посидели, поговорили. Было уже поздно, и Кристина заторопилась домой. Вечер прошел для Дины обычно, спокойно. А вот ночь... Ночь спокойной не была.
Ночь длится долго, когда не приходит сон. Особенно долго не кончается ночь, когда каждая минута темноты заполнена мучительными думами, от которых невозможно бежать, спрятаться или просто отмахнуться. Когда в крохотном окошке под потолком тьма сменилась сероватым утренним светом, Марк вздохнул с облегчением. Ему почему-то казалось, что вместе с рассветом придет спасение. Хотя, в глубине души он отлично понимал, что спасения нет.
Оставался единственный выход, другого не дано. Марк знал, что ему придется сделать это. Потолок его темницы достаточно высок, а ткань сутаны достаточно прочна, из нее выйдет неплохая веревка, которая выдержит вес человеческого тела. Должна выдержать. И тогда они умрут вместе. Анна – чуть раньше, но это уже не важно. Какая разница, если по ту сторону черты они, наконец, смогут взяться за руки. И тогда ничья власть, никакая сила, ни Бог, ни Сатана не заставят их разомкнуть объятия даже на секунду.
Смерть его леди не будет долгой и мучительной, он позаботится об этом. Веревка, кинжал, яд – хоть что-нибудь из этого он сможет достать. И тогда пусть они сжигают бездыханное тело. Он, Марк, посмеется над ними вместе со своей красавицей Анной. С этой мыслью Марк, наконец, заснул.
Он не подумал о том, что нельзя смеяться над теми, кто правит, Бог это или Сатана, все равно они не прощают, когда над ними смеется простой смертный.
8Вскоре Дина познакомилась с человеком, о знакомстве с которым она и помыслить не могла. Не спрашивайте, как это получилось, пусть это будет секретом. Но вот, она стоит перед ним, оглядывая его с восхищением. Красивый мужчина. Высокий, стройный, мускулистый. У него сильные руки и подвижные черты лица. Красивые брови, выразительные болгарские глаза, внимательные, черные. Тонкие губы делали его подвижный рот насмешливым, но как же красиво он мог улыбаться, когда хотел! Вот он смотрит на Дину и улыбается своей очаровательной улыбкой:
- Ты странная девочка, Дина. Я общался со многими людьми, но ты – это что-то особенное. В тебе слишком заметно противоречие.
- Противоречие? Я тебя не понимаю.
Он кивнул. Доктор, так его зовут, мало того, что известная творческая личность, яростный язычник и еще, кажется, экстрасенс… За это и имя ему было дано – Доктор. Он заметил спокойно:
- Ты, верно, не веришь в бога?
- Я язычница, как и ты. А, может, я верю в Сатану.
- Скорее всего. В тебе заключены противоречия Бога и Дьявола. Тебя это не мучает?
- Нет, совершенно. Может быть, потому что я знаю, чего хочу.
- Но что-то тебя мучает, тем не менее. Я же вижу. Расскажи мне, я постараюсь помочь.
- Я не знаю, о чем рассказывать. – Смутилась девушка. она взглянула в глаза Доктора, и вдруг поняла, что ее мучило. Те сны. Средневековая история о влюбленном монахе и несчастной девушке, обвиненной в колдовстве. И Дина рассказала об этом Доктору, как могла, незатейливо. Или ей показалось, что рассказала. Она не была полностью уверена. Может быть, он просто прочитал все в ее глазах, во всем разобрался сам. Все понял и обо всем расскажет ей.
Все это время Дина не могла отвести взгляда от его внимательных, горящих глаз. Они поняли друг друга в одну секунду, и в ту же секунду они стали друзьями. Позже уже Доктор свободно устроился в мягком кресле, а Дина устроилась у него на коленях (позволила себе эту легкую вольность с Доктором). Он серьезный, мудрый мужчина, и понимает, что движет Диной. С Максом так себя не поведешь, Макс прекрасен и недоступен, как ангел. Иногда он приоткрывается, на миг становится человеком, а потом все идет по-старому. Он безгрешен. Она молчаливо преклоняется перед ним и молчаливо страдает от недостатка внимания.
Не потому ли Дина попыталась задеть сердце одного из близких друзей Макса? Это ей почти удалось, но когда об этом узнал Макс, Дине пришлось нелегко. Она не поняла, почему он был так недоволен. Сказал тихо: «Не думай, что я ревную, только не смей портить жизнь парню». Она согласилась, он прав. Ей нужен только Макс. Самая желанная добыча, хоть и самая трудная. Гордый, своенравный, справедливый и откровенный Макс.
Доктор взглянул в глаза Дине:
- Знаешь, девочка, твоя жизнь мне не безразлична, как будто ты – моя сестра. Тебя беспокоили эти сны?
- Да, хоть я и сама об этом не догадывалась.
- Беспокоили, и не без основания. Объяснение тут может быть только одно – после того, как ты попала под машину, шок пробудил в тебе старую память.
- Что?
- Память о прошлой жизни. Может быть, в прошлой жизни твоя бессмертная душа принадлежала монаху, который полюбил красивую и богатую леди. Увы, их любовь закончилась печально.
- Знаешь, мне что-то не по себе от этой теории.
- Но эта теория верна. Будь осторожнее с тем, кто похож на прекрасную леди Анну, особенно если это будет мужчина. Боюсь, из такой любви ничего хорошего получиться не может.
Дина молчала. Да, она думала о Максе. Зеленые глаза, русые волосы. Она рассказала Доктору о Максе, все-все рассказала. Он улыбался, слушая ее. должно быть, вся ее трагичность казалась ему по-детски наивной. Наконец, он сказал спокойно:
- Ну что же, сестренка, мне возразить нечего. Люби своего Макса, восхищайся им, верь ему. И, самое главное – будь счастлива. Поклянись мне в этом!
Дина улыбнулась:
- Клянусь!
Знакомство с Доктором дало ей многое. А, может быть, даже еще больше.
9Жизнь для Дины снова стала прекрасной и удивительной. Она время от времени встречалась с Артуром, иногда получала весточки от Доктора. А Макс чаще всего был тем славным парнем, с которым она любила ездить домой по средам. Часы складывались в дни, дни – в недели, среды следовали за вторниками, и ничто не нарушало раз и навсегда заведенный порядок.
Но вот, в одну из сред клуб взбудоражила неожиданная весть, – Макс женится. Его избранницей, неожиданно для всех, а для Дины – особенно, стала Кристина, симпатичная зеленоглазая ведьмочка и лучшая подруга Дины.
Макс весь вечер почему-то избегал смотреть на Дину. А у нее хватило сил досидеть до конца вечера, разговаривать с кем-то, и при этом даже смеяться. Она не помнила, каким образом добралась домой. да и какая, собственно, разница? Веревка, кинжал, яд – хоть что-нибудь из этого она наверняка сможет найти, и тогда пусть Макс женится, ей будет все равно.
Последней мыслью ее было: «Прости, Доктор, что я не сдержала свое слово, нарушила клятву. Но иначе было нельзя. Прощай, добрый брат мой. Прости меня! Прощай, Макс!»
Маленький городок надолго потерял покой. Не часто в его стенах сжигали ведьм, да еще таких красивых, как леди Анна. И мало кто знал, что в тот же день на перекрестке трех дорог тайком закопали то, что раньше было братом Марком, рыцарем ордена иезуитов. Верным слугой святой инквизиции. Да и как могли узнать это простые горожане, если они своими глазами видели, как брат Марк сам поджег погребальный костер для своей леди.
На похоронах Дины безудержно рыдал никому не знакомый, вроде бы, парень с фигурой Аполлона и ярко-синими глазами.
И где-то далеко, в прекрасной столице, тот, кого Дина звала Доктором, пел новую песню. Эта песня была похожа на стон, на молитву. Яростный язычник, просил он у Бога и Сатаны покоя для души той, что была в этой жизни маленькой язычницей. Так замкнулся круг.